На мгновение Даветт пронизала ледяная стрела… но чего? Страха? Отвращения?
Но мгновение ушло, отступило перед красотой пары. Китти сидела нагая, поджав под себя ноги. Роскошная каштановая грива лилась на плечи. Его черную шелковую рубаху, открытую на груди, надувал ветер. Так чудесно. И улыбки такие теплые, искренние, счастливые.
– Пойдем купаться, – лукаво усмехнувшись, предложила Китти.
Ничего не понимающая Даветт тряхнула головой, а Кити пояснила: тетушка спит, слуги не увидят, они далеко, бассейн прекрасен в лунном свете, а для весны ночь необыкновенно теплая. Пойдем!
– Я встречу вас там, – вставая, объявил Росс.
Но перед тем, как уйти, он подошел к Даветт, наклонился и погладил ее щеку, проницательно, но нежно заглянул в глаза, а потом нежно поцеловал. Затем он исчез, а у Даветт вновь перехватило дыхание и пошли мурашки по телу.
Затем она вспомнила, что Китти все еще здесь, посмотрела на нее и покраснела, но та рассмеялась, и вслед за ней рассмеялась Даветт, красная от смущения. Хм, а ведь и вправду смешно, ведь они с Китти в одной лодке.
Смех сделался девчачьим хихиканьем.
Даветт выбралась из постели, и вдруг левую грудь пронизала резкая боль. Даветт охнула, посмотрела, обнаружила опухшую ранку и охнула снова.
– Скоро пройдет, – пообещала Китти.
И была права. Даветт пошевелила рукой, напрягла мышцы, помассировала больное место, и боль растянулась, улеглась, не пропала совсем, но утратила резкость.
Лишь тогда Даветт поняла, что целиком нагая, и Китти тоже. Глядите на них: богатые благовоспитанные девицы, леди, стоят нагишом в лунном свете перед открытой дверью и хотят спуститься вниз и купаться. А внизу ожидает мужчина, уверенный в том, что они придут.
Невероятно, невозможно. Как она может делать такое? Как могут они обе? Но ведь так изощренно, сексуально, по-декадентски, развратно, с лучшей подругой, и все останется темным секретом их обоих. Обе улыбнулись, взялись за руки и обнаженные вышли на террасу.
Даветт и раньше выходила сюда не слишком одетой. Вряд ли кто-нибудь перелезет через стены, проберется сквозь сад и увидит наготу. Маловероятно. Но все же возможно. Ветер гладил голые бедра, нежно вихрился вокруг. Они спустились по широким каменным ступеням к бассейну. Даветт никогда в жизни не ощущала себя такой открытой. Такой… доступной.
Росс лежал в шезлонге будто король, ожидающий придворного представления. Он криво улыбался, свет застыл между его глазами, водой и луной, и Даветт подумала, что кожа невероятная – само лунное сияние!
Но, вообще-то, Даветт не хотелось думать. Она покраснела. Ведь никуда не деться от его взгляда и от того, что помимо воли Даветт шла к нему. И что тут удивительнее и больше возбуждает? То, что она ведет себя так – или то, что прекрасно понимает, к чему всё и зачем?