Она молчала несколько секунд, вздохнула, отпила.
– Хорошие новости то, что на третью ступеньку люди попадают редко.
– Почему редко? – впервые заговорил Джек Ворон.
– Потому что большинство к этому времени уже мертвы.
Джек кивнул, словно ожидал такой ответ.
– И так ты стала наркоманкой и не могла без него? – спросил Феликс.
– Практически да. А через неделю такой жизни, верней, десять дней…
Даветт лишь много позже подумала о том, что за ту неделю или десять дней сгорела вся прошлая жизнь.
За неделю она поняла, что значит быть истязаемой рабыней. Жизнь свелась к ночному экстазу и его ожиданию. Они никуда не выходила одна, не видела солнечного света, ни с кем не разговаривала, кроме Росса, Китти, тетушки и слуг. Она написала всего одно письмо – в колледж. Меньше чем за месяц до выпуска она написала, что бросает.
Жизни не стало.
Иногда он глумился и дразнил ее, был в особенности внимательным, остроумным, нежным, пронизывал взглядом, завлекал – а потом исчезал.
А она мучилась до рассвета, металась по кровати.
Однажды он вовсе не появился. Подруги сидели за столом, сногсшибательно одетые – Росс предпочитал, чтобы они либо надевали самое роскошное, либо ходили нагими, – а он так и не явился до утра.
Не то чтобы он обещал появиться этой ночью. Но ведь все другие ночи был, если только для того, чтобы поглумиться. К утру подруги перестали разговаривать, просто сидели в молчании у большого камина. Даветт потом подумала, что ведь обе понимали, в какую летят мрачную пропасть. Если бы он не появился хотя бы несколько ночей подряд, они освободились бы или хотя бы очнулись настолько, чтобы бежать, повинуясь инстинкту.
Но он явился следующей ночью, обворожительный, рассыпающийся в извинениях, а позже по обыкновению прожорливый.
Они обе принадлежали ему.
Собственность. Игрушки.
А с игрушками надо играть, они для того и существуют.
– Вы можете заставить любого мужчину желать вас, – сказал им Росс, когда сидели в центральной ложе в «Дель Фриско».
А они обе жадно слушали. Ночь была восхитительной. Росс впервые вышел с ними в свет!
Длинный черный лимузин, розы на длинных стеблях, роскошный Росс в смокинге, пропускающий девушек в парадную дверь шикарного ресторана. Встречать вышел сам Дель, провел в классический столовый зал, отделанный резным черным деревом, с мягкими коврами, безукоризненным, сверкающим как бриллианты хрусталем. А какие там были люди! И как они смотрели на вошедших! Смотрели и – леди это чувствуют – завидовали. Даветт была в лучшем своем платье и никогда не ощущала себя прекрасней и привлекательней, аристократичней, великолепней. Китти тоже ошеломляла и потрясала, хотя и была слегка бледноватой. Обслужили их первоклассно даже по стандартам «Дель Фриско». Официанты просто роились вокруг.