Та ничего не делала.
Твари не двигались! Они казались оглушенными, ошеломленными, почти парализованными, двое-трое стискивали морды распухшими руками. Монстров терзала лютая боль.
Но их так много!
– Святое место гнетет их! – вскричал епископ.
Он поднялся и пошел, прямо в литургическом облачении, взялся за большой висевший на шее крест и высоко его поднял.
– Это место! – торжествующе вскричал он. – Им не вынести Божьего дома!
– Уведи их! – заревел Джек.
О чем он?
Феликс обернулся и увидел женщин, увидел ее! Боже мой, она здесь, рядом с чудовищами!
– Уведи их! – снова заревел Джек. – Кот, Адам, уведите их!
– Куда? Наружу?
– Нет! – крикнул Феликс. – Отведите… в прихожую, да, и закройте дверь.
– Да, на ключ! – крикнул Джек. – Кот, подгони «блейзер»! Скорее!
И как раз тогда Брайан неудачно дернулся, приникшие к его горлу черные ногти прорвали кожу и хлынула кровь. Мертвый медведь пробудился, растянул серые губы и оскалил клыки.
Феликс с Кирком выстрелили одновременно. Монстр опрокинулся, дико визжа и завывая. Но остальные, вся орава – и как же их много! – тоже пробудились. Они кинулись на людей, а епископ заорал на тварей:
– Прочь, прочь, дети Сатаны! Изыдьте! Сгиньте!
Он шел на них, выставив перед собой крест будто чертов пистолет. Епископу кричали остановиться, вернуться, отойти вместе с другими…
Его схватила воистину огромная тварь с длинными черными волосами, в засаленном рабочем комбинезоне. Епископ ее не заметил – она подскочила сбоку, огромные мертвые лапищи упали будто стволы деревьев, охватили, стиснули…
А Феликс не мог выстрелить! Епископ заслонял цель!
Епископ не завизжал, нет. Он зарычал от злости, вывернулся из мертвой хватки и заревел в мертвые красные глаза, в липкие скользкие клыки, в шелушащееся разлагающееся лицо:
– Во имя Христа!!!
И сунул в лицо крест.
О, как горела тварь! Поднялось облако пара, разнеслась вонь горелой плоти. А откуда взялось мощное сияние в том месте, где крест врезался в плоть?
Упырь завыл от боли, затряс косматой головой, попятился, пытаясь отстраниться от неистового синего пламени – но епископа при этом не выпустил.
Зато упырь его стиснул – дергаясь, то расслабляя хватку, то сдавливая сильней чудовищными лапами. Епископ закричал – его внутренности превращались в кровавое месиво – но не выпустил крест, не прекратил вдавливать его в горящую морду твари, не перестал очищать нечистое.
Даже умирая.
– Нет! – яростно заорал Кирк, прыгнул к чудовищу. – Отпусти его, грязная тварь…
– Кирк, нет! – крикнул Феликс. – Уже слишком поздно!
Но помощник шерифа не слушал. Он бежал вперед, а когда оказался за ярд от упыря, еще воющего от пылающего креста уже мертвого епископа, чудовище вдруг решило, что с него хватит. Тварь отшвырнула обмякшее тело, толстые как сучья лапы рванулись вперед, правое предплечье врезалось Кирку в лоб.