Улицу одел прозрачный туман, все небо было в тучах, газовые фонари роняли тусклые полосы света на мокрую мостовую. Перед кинематографом стояли люди. Дверь трактира открылась, и оттуда донеслось пение хриплых голосов и унылая музыка оркестриона.
К нам подошел инженер.
– Где вы оставались так долго? – спросил он. – Я жду вас тут целую вечность. Десять минут десятого. К антиквару нам уже поздно.
– К Альбахари? – воскликнул доктор. – Что вам опять от него нужно, черт возьми?
– Что мне нужно от него? Доктор, вы соображаете медленно, можно было бы… У школьника больше сообразительности. Мне нужно еще раз посмотреть на Мастера Страшного суда. Сегодня днем… Что вы так пялите на меня глаза? Да, на чудовище. Разве вы не понимаете меня? На убийцу Ойгена Бишофа.
Доктор Горский покачал головой:
– Вы считаете убийцей этого старика?
– Какого старика?
– Антиквара.
– О господи! Доктор, у вас дьявольская способность путать все представления. Сообразите: прежде всего папиросная гильза. Какую она сыграла в этом роль, догадаться было нетрудно. Затем книга, словарь, я открыл ее и увидел: вот ключ ко всему! Далее нужно было все это обмозговать, сосредоточиться, но тут появился этот старец, надворный советник со своими вопросами, – я совсем не слушал его. Методические рассуждения, доктор, – это ценная вещь. Убийца. Он не слушает, он только говорит, – что это значит? Теперь я знаю, что это значит. Дело в порядке. У меня нет повода к самодовольству, весь день был полон ошибок. А ведь и в самом деле чудовище, колосс, и я целый час сидел против него и не узнал его.
Мы медленно шли вдоль улицы. Доктор Горский толкнул меня локтем.
– Понимаете вы это? – спросил он.
– Ни слова не понял, – ответил я.
Инженер обдал меня злобным взглядом.
– Вам вовсе и не нужно меня понимать. К чему? Дело в порядке, этого с вас достаточно. Вы можете спокойно спать сегодня ночью. Вы не уедете. На охоте не произойдет несчастного случая. В Готском альманахе не будет помечено крестом ваше имя – покамест, хочу я сказать. Настолько вы меня, надеюсь, понимаете.
– Не угодно ли вам объяснить нам сколько-нибудь вразумительно, что вы, в сущности, открыли? – попросил доктор Горский.
– Не сегодня, доктор. Я составил себе только смутное представление о происшедшем. Картина очень неясна, и к тому же… есть еще пробелы в логическом ходе событий. Я все еще не знаю, в кого направлена была первая пуля Ойгена Бишофа, и покуда я этого не знаю…
– А это когда-нибудь удастся установить?
– Может быть. Что мешает мне повторить эксперимент Ойгена Бишофа? Возможно, что я уже завтра сообщу вам вещи, которые представят ценность и для вас, барон. Больше я вам сегодня сказать не могу. Потерпите.