Другое восстание, не менее известное и весьма кровавое по своим относительным масштабам, произошло в начале марта 1921 г. в Кронштадте. В феврале того же года в Петрограде начались волнения среди рабочих, недовольных внутренней политикой большевиков, из-за чего Петроградский комитет партии ввел военное положение и начал аресты рабочих активистов. Узнав об этом, кронштадтский гарнизон, состоящий из красноармейцев и матросов, численностью в 17 900 человек, вынес резолюцию с поддержкой рабочих Петрограда и лозунгами «Вся власть Советам, а не партиям» и «Советы без коммунистов». Численность восставших оценивается по-разному, потому что среди них были не только военные, но и горожане Кронштадта, однако так или иначе 18000 активных участников восстания – это минимальная цифра. Для подавления восстания большевики сосредоточили 45000 солдат, 433 пулемета, 159 орудий и 3 бронепоезда. В результате кровавых боев с 8 по 18 марта, в ходе которых красноармейцы даже переходили на сторону восставших, город был взят.
Значительная часть восставших (8000) смогла отступить в Финляндию по льду Финского залива, 1000 убита в бою, 2000 ранено. Из оставшихся в живых участников восстания только по официально вынесенным приговорам было расстреляно 2100 человек, более 6400 человек получили тюремные сроки, неизвестное число было расстреляно во внесудебном порядке [34]. Таким образом, из тех восставших, кто оказался во власти большевиков, около 25 % были казнены.
Что интересно, Владимир Ленин в оценке Кронштадтского восстания, в типичной для себя манере дал две совершенно противоположные версии. На X съезде он сказал, что «эта мелкобуржуазная контрреволюция, несомненно, более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак вместе взятые, потому что мы имеем дело со страной, где пролетариат составляет меньшинство, мы имеем дело со страной, в которой разорение обнаружилось на крестьянской собственности, а кроме того, мы имеем еще такую вещь, как демобилизация армии, давшая повстанческий элемент в невероятном количестве» [185, с. 24]. В беседе с корреспондентом американской газеты The New York Herald, напротив, Ильич заявил, что «восстание в Кронштадте действительно совершенно ничтожный инцидент, который составляет для Советской власти гораздо меньшую угрозу, чем ирландские войска для Британской империи» [185, с. 129]. По всей видимости, мелкобуржуазность восставших, состоявших из обычных рабочих и матросов с социалистическими убеждениями, проявлялась в требовании свободной торговли, которую большевики полностью подавили в рамках политики «военного коммунизма». Любопытно сравнение восставших с ирландцами, которых Англия держала какое-то время чуть ли не за рабов.