Зато последняя процветала. Емельян Ярославский, лидер движения воинствующих безбожников, давал людям новую, атеистическую, проповедь: «Умер Маркс. Умер Ленин. А мы говорим: Маркс жив в умах миллионов людей, в их мыслях, в их борьбе; жив Ленин в каждом ленинце, в миллионах ленинцев, во всей пролетарской борьбе, в ленинской партии, осуществляющей заветы Ленина, руководящей рабочим классом в его борьбе за строительство нового мира. Вот это – бессмертие; и только о таком бессмертии думаем мы, коммунисты; не в воздухе, не в небесах, не на облаках, которые мы можем предоставить охотно и бесплатно попам и птицам, а на земле, на которой мы живем, радуемся, страдаем и боремся за коммунизм. Без веры в бога не только можно жить: вера в бога мешает жить радостно, бороться уверенно, действовать смело. Нельзя быть ленинцем и верить в бога» [321, с. ИЗ].
Еще одной большевистской тактикой в войне с идеологическим врагом (а христианство было, по сути, единственным опасным идеологическим врагом социализма на территории России) было разделение Церкви на враждующие между собой группировки, т. е. игра на накопившихся в православной среде противоречиях. Большевики активно способствовали расколам православной церкви на обновленцев, григорианцев, иосифлян и т. д. Возглавляемые Александром Введенским обновленцы, самая крупная организация раскольников под патронажем государства, взяли курс на поддержку советской власти и смогли получить значительную часть приходов в свое управление. Настоящая церковь уходила в подполье, священники арестовывались, храмы закрывались. Однако, несмотря на усилия по искоренению религии из общества, российским коммунистам не удалось выполнить заветы марксизма-ленинизма.
Согласно данным Московского отдела загс от 1928 г., 57,8 % рождений и 66,7 % смертей сопровождались религиозными обрядами. 49 % учащихся старших школ верили в Бога согласно опросам 120 тыс. человек, проведенным в том же году. 23 мая 1929 г. Антирелигиозная комиссия ЦК ВКП(б) огласила цифру: 80 % населения СССР причисляли себя к верующим. Причем даже 5–6% членов партии были подвергнуты взысканиям за соблюдение религиозных обрядов – религия существовала и в среде коммунистической партии. Перепись 6 января 1937 г., содержащая вопрос о религиозной вере, показала несостоятельность антирелигиозной политики коммунистов. Из 97 млн 521 тыс. опрошенных советских граждан
55 млн 278 тыс. человек (56,7 %) объявили себя верующими. Из них 75,3 %, или 41 млн 621 тыс. человек, назвались православными [294, с. 106]. Следует учитывать, что в обстановке постоянного террора многие наверняка ответили на вопрос о вере отрицательно ради собственной безопасности. Намеченная на 1937 г. ликвидация религии из советского общества полностью провалилась, что и побудило большевиков действовать решительнее, чтобы раз и навсегда добиться «окончательного преодоления религиозных предрассудков». В то же время у Союза безбожников были серьезные проблемы. 10 из 13 изданий прекратили свое существование. 50 тыс. ячеек Союза, существовавших в 1932 г., «почти повсеместно развалились» к 1937 г. Из 7 млн членов за пять лет осталось 350–400 тыс. [294, с. 107]. Таким образом, даже в условиях гонений на христианство, когда присоединение к атеизму предполагало различные социальные и экономические привилегии, народ предпочитал сохранять свою веру.