Репрессии 1937–1938 гг. были призваны решить проблему «засилья» религии в обществе, поскольку предшествующие гонения и деятельность Союза безбожников оказались провальными. Репрессии были ужасающими. В одном только Бутово расстреляли 7 православных архиереев (всего там убили 20761 человека). Комиссия по реабилитации при Московском патриархате определила численность репрессированных за веру к 1941 г. в 350 тыс. человек. Из них арестовано 150 тыс., 80 тыс. расстреляно. Другие данные (оценка рабочей группы по новомученикам РПЦ при Свято-Тихоновском институте) называют цифры убитых за веру за все время советской власти от 500 тыс. до 1 млн человек [103]. К 1939 г. осталось менее тысячи открытых церквей – 97,6 %, действовавших в 1916 г., были закрыты, уничтожены или переделаны под склады [294, с. 112–113]. Большевики на удивление долго «терпели» верующих граждан, видимо рассчитывая на успех своей пропаганды. Когда их план провалился, то лицемерные маски пришлось сбросить и показать истинную натуру последовательного социалиста, ведь религии не место в рае на Земле, в прогрессивном социалистическом обществе. Репрессии продолжились в 1940–1941 гг., после расширения СССР в Польше, Прибалтике и Молдавии. К 1941 г. на территории СССР, не считая новоприобретенных территорий, оставалось до 400 православных церквей, в 25 областях РСФСР не было вообще ни одного храма. У католиков же осталось всего два действующих храма (Лурдской Божией матери в Санкт-Петербурге и Святого Людовика в Москве – оба спаслись только потому, что были связаны с посольствами Франции).
Начало войны страна прежде прекрасных белых колоколен встретила без единого их звона. Однако сама война остановила почти завершенный процесс уничтожения института Церкви – и в том, как изменились отношения Церкви и большевиков к 1943 г., можно видеть едва ли не высший промысел. А в начале 1945 г. председатель президиума ВС СССР Михаил Калинин скажет корреспонденту «Комсомольской правды», что «конечно, атеизм остается основой программы, мы от того, что религия – опиум, не отказались. Но надо мягче. Главное все-таки – пропаганда, разъяснение… согласно Конституции, у нас есть признание Церкви. Войны у нас с ней нет». Как это произошло? Оккупация немцами западных территорий СССР стала началом религиозного возрождения в этих регионах. Речь шла о тысячах церквей, которые заново были открыты с разрешения оккупационных властей. За годы оккупации на территории, которая была подконтрольна Оси, по данным Совета по делам РПЦ, около 9400 храмов начали работать заново, еще 60 монастырей заново заселились монахами и монахинями. Из них 2000 – в России и 5400 – на Украине. Разумеется, национал-социалисты делали это не по доброте душевной, а в расчете использовать такой контраст для пропаганды и завоевания доверия у местного населения (в самой Германии и Польше христианство подвергалось преследованиям). Как бы то ни было, факт остается фактом: война стала случайной причиной религиозного возрождения, и советскому руководству, которое в 1943 г. уже стояло перед открывшимися перспективами территориального расширения на те территории, где позиции религии были очень крепки, нужно было менять свое отношение к Церкви.