[25].
В письме Боткину от 2–6 декабря 1847 г. он развивает эту тему еще больше: «Я понимаю, что буржуази – явление не случайное, а вызванное историею, что она явилась не вчера, словно гриб выросла, и что, наконец, она имела свое великое прошедшее, свою блестящую историю, оказала человечеству величайшие услуги». И далее он противопоставляет крупный капитал среднему классу: «…не на буржуази вообще, а на больших капиталистов надо нападать, как на чуму и холеру современной Франции. Она в их руках, а этому-то бы и не следовало быть. Средний класс всегда является великим в борьбе, в преследовании и достижении своих целей. Тут он и великодушен и хитер, и герой и эгоист, ибо действуют, жертвуют и гибнут из него избранные, а плодами подвига или победы пользуются все… Горе государству, которое в руках капиталистов… Я не принадлежу к числу тех людей, которые утверждают за аксиому, что буржуази – зло, что ее надо уничтожить, что только без нее все пойдет хорошо. Я с этим соглашусь только тогда, когда на опыте увижу государство, благоденствующее без среднего класса, а как пока я видел только, что государства без среднего класса осуждены на вечное ничтожество… Пока буржуази есть и пока она сильна, – я знаю, что она должна быть и не может не быть. Я знаю, что промышленность – источник великих зол, но знаю, что она же – источник и великих благ для общества. Собственно, она только последнее зло в владычестве капитала, в его тирании над трудом. Я согласен, что даже и отверженная порода капиталистов должна иметь свою долю влияния на общественные дела; но горе государству, когда она одна стоит во главе его!» [23].
Радищев и Белинский были такими же косвенными предшественниками русских социалистов, как и любые европейские «буржуазные» мыслители XVIII столетия – социалистов французских и немецких. Не будучи сами социалистами, они выдвигали такие идеи и боролись за такие преобразования, которые в любом случае были необходимы (с точки зрения научного социализма) для построения социализма. В последующем в спорах о необходимости «буржуазного» этапа перед социалистической революцией и даже о возможности эволюционной работы социалистов в условиях буржуазного парламентаризма будет сломано немало копий. Но даже большевики, как наиболее радикальные представители социалистического движения, так или иначе оставили место буржуазным революциям и буржуазным мыслителям в своей истории как явлениям «прогрессивным» на определенном этапе разворачивающейся истории. Именно поэтому нельзя рассказать о русском социализме, не упомянув Радищева и Белинского. Пусть те и не были противниками частной собственности, семьи и религии, однако направляли свое перо против «самодержавия», крепостного права, крупного капитала. Точно так же было отдано «должное» русским революционерам-декабристам, устроившим восстание в декабре 1825 г., – советской историографией они оценивались как дворянские революционеры, восставшие против самодержавия и крепостного права, но в силу своей «классовой ограниченности» не смогшие отказаться от помещичьего землевладения и монархии (предполагался переход к конституционной монархии и федеративному устройству). В Большой советской энциклопедии им дана следующая положительная оценка: