– Евгений Сергеевич, – воровато оглядываясь по сторонам, перебил доктора Распутин, – я отвечу на любые ваши вопросы, но сейчас я несколько занят и должен идти.
– Я с вами! Я провожу! – торопливо произнес Боткин. – Даже не думал, что вас будет так трудно найти. В своей квартире вы не появляетесь, ваша семья не в курсе…
– Пойдёмте, – мгновение поколебавшись, кивнул Распутин и направился к выходу. – У меня есть десять минут, и если вы не против, что во во время беседы я буду переодеваться… Следуйте за мной.
Смутившись и не понимая, зачем и как можно переодеваться на улице, доктор прошел за Григорием, недоверчиво остановился перед вороным кадиллаком, удивился, однако виду не подал и послушно залез после приглашения в просторный, обитый бархатом салон.
– Итак, Евгений Сергеевич, – скидывая лисью шубу и купеческую поддёвку, пробубнил Распутин, – я внимательно вас слушаю.
– Наследник болен… – начал было Боткин и открыл рот, увидев, как вслед за одеждой на сиденье падает косматый парик и накладная борода, а поверх кабацкой рубахи его собеседник натягивает полувоенный френч, накидывает шинель и водружает на голову военную фуражку…
– Этого не может быть! – пробормотал Боткин, ощупывая взглядом преображенного Распутина.
– Чего конкретно? – поинтересовался Григорий, застегивая воротник.
– Крестьянина можно побрить, постричь, переодеть… Но это характерное движение, которым вы поправляли фуражку на голове, причем абсолютно автоматически… Этот жест трудно имитировать… Так делают те, кто долго носил мундир…
– Что с наследником, – прервал лейб-медика Распутин.
– Гематома, – моментально переключился Боткин на выполнение служебных обязанностей, – температура, боли. Всё, как обычно… Прослушав вашу экспресс-лекцию про аскорбиновую кислоту, познакомившись с практикой обработки ран, я подумал, что может быть…
– Нет, Евгений Сергеевич, – с сожалением покачал головой Григорий, – ни я, ни кто-либо другой на этой планете не способен излечивать гемофилию, ни сейчас, ни в обозримом будущем. Единственным способом облегчения страданий может быть регулярное переливание здоровой крови с нормальной свертываемостью… Но сегодня эта несложная манипуляция – русская рулетка с двумя патронами в барабане…
– Почему?
– Специалисты уже знают, что кровь делится на группы, но пока не в курсе, что кроме групп существует ещё так называемый резус-фактор…
– Что это за зверь? – от былого высокомерия Боткина не осталось и следа. Он смотрел на Распутина с изумлением и почтением, как турист на статую Будды.
– Это белок, находящийся на поверхности эритроцитов. Примерно у 85 % населения земли эритроциты несут антиген, называемый резус-фактором, о таких людях говорят, что они резус-положительны. Остальная часть населения лишена этого антигена, то есть они – резус-отрицательны. При переливании крови от человека, обладающего антигеном к человеку, не имеющему его, происходит конфликт по резус-фактору. Но если при конфликте по группе крови разрушение эритроцитов происходит сразу, то при конфликте по резус-фактору при первом переливании гемолиза не бывает. Первый контакт с антигеном приводит лишь к сенсибилизации реципиента, его организм вырабатывает специфические антитела, и чувствительность повышается. А вот если антиген попадает в кровь человека с отрицательным резус-фактором повторно, организм начинает реагировать на проникновение чужеродного агента: эритроциты слипаются внутри сосудов и разрушаются. Человек чувствует стеснение в груди, затрудненность дыхания, боли в области поясницы. Понижается артериальное давление, развивается острая почечная недостаточность, гемолитический шок… Рассказываю так подробно, чтобы вы смогли идентифицировать эту проблему при переливании крови в госпиталях. Главной же бедой на сегодня является полное отсутствие возможности выявить носителей указанного антигена и отобрать доноров по этому параметру…