Стоит ли удивляться, что Лия порвала со мной в конце концов? Наше расставание оказалось таким же мучительным, полным слез, упреков и взаимонепонимания, как и наша совместная жизнь.
Работая за пределом своих возможностей, я чувствовал, что мне грозит нервное истощение, выгорание. Пришлось смириться с очевидным фактом: я немолод. В нынешнем подполье я самый старший. Тружусь еще со Второй мировой. А смены нет, я один. Тысячи борцов за свободу, но ни единого фальсификатора. Почти. Я откликался на каждый крик о помощи, спасал жизни, снабжал документами всех и вся. Вместе с тем меня день и ночь грызла мрачная мысль: что будет, если со мной что-то случится? Если меня не станет, кто продолжит мой труд?
Я вынашивал мечту об ученике или ученице, способных меня заменить. Давно уже пытался при любой возможности передать мои знания, не ленился учить вместо того, чтобы сделать все самому. Ведь не всегда нужно воссоздавать образец с нуля. Иногда хватает украденных и добровольно подаренных удостоверений и паспортов, остается лишь вклеить нужную фотографию и вписать данные: имя, дату рождения, профессию. Благодаря моим бесплатным урокам подпольные организации в разных странах становились самостоятельней, да и мне немалое облегчение, чего уж там!
Я неплохой педагог, а ученики попадались и того лучше, все как на подбор. Хосе Иполито дос Сантос, португалец из Лиги единства и революционного действия[70] был на редкость старательным и исполнительным. Под моим руководством он стал наилучшим специалистом по медицинским справкам и свидетельствам о демобилизации, избавившим многих его молодых соотечественников от участия в колониальной войне. Нико, спутник Орели, поразил меня сообразительностью и проворством. Он напомнил мне меня самого в юности. И руки у него золотые! Прирожденный фальсификатор. Скольких греков он спас от тюрьмы и смерти! Теперь мне это известно доподлинно. Беда лишь в том, что оба они были душой и телом преданы собственной стране, своей организации, а не всеобщему делу. Я сразу же понял, что у них нет ни времени, ни желания стать профессионалами в высшем смысле, трудиться во благо народов мира.
Их занимала только узкая специализация – не тайны ремесла.
Повстанцы разных стран Африки, чьи штабы располагались в Алжире, довольно часто присылали мне своих представителей на стажировку или для обучения с нуля. Я соглашался или отказывался с величайшей осторожностью, производил суровый отбор. Следует заметить, что правительство Бумедьена[71] оказывало финансовую поддержку слишком многим борцам за свободу африканских народов. К сожалению, его щедростью пользовались в том числе и авантюристы, безответственные краснобаи и мошенники, прикрывавшие «пламенными революционными идеалами» совсем другие цели. С каждым кандидатом я встречался в непринужденной обстановке в кафе, подальше от лаборатории. И незаметно экзаменовал его, предварительно стороной наведя о нем справки. Отсеивал болтунов, неумех, наглецов, задавак и бандитов.