На третий день мы оба решили, что сценарий необходимо изменить. Я жил на тихой безлюдной улочке, но и здесь соседи что-то бы заподозрили, заметив, как один и тот же человек приходит налегке, а уходит с тяжелой ношей. Особенно если это алжирец. Префект полиции Папон[33] охотился на них с особым рвением.
Спустившись по лестнице с тяжелым чемоданом, я отдышался и направился по улице де Жёнёр направо, к улице дю Сантье, свернул и вновь пошел направо, к улице дю Круассан. Условились встретиться в булочной. Более точных указаний я не получил. Открыл дверь, и сейчас же задребезжал колокольчик. Передо мной еще три покупателя. Встал в очередь, нашаривая в кармане монетку, чтобы купить багет. Наконец толстая хозяйка вручила багет покупателю, стоявшему передо мной, тот расплатился и ушел, унося его под мышкой. Вдруг в глубине отворилась дверь, и к прилавку направился пекарь, обсыпанный мукой. В белом фартуке, в белом колпаке, в белых туфлях. Я едва узнал Белькасема в этом смешном маскарадном костюме.
– Что вам угодно? – спросила хозяйка.
– Мне, пожалуйста, тоже багет.
Пока она отсчитывала сдачу, Белькасем подхватил объемистую сумку с овощами и вышел из булочной, едва заметно кивнув мне. Я поблагодарил хозяйку и последовал за ним на почтительном расстоянии, метра три, не меньше. Мы опять свернули на улицу дю Сантье, потом в крошечный проулок Сен-Жозеф, где за целый день не встретишь ни единого прохожего. Направо, все время направо. Белькасем пошел медленней, я ускорил шаг и нагнал его. Прошел мимо, обменял чемодан на его сумку с покупками. Затем я оказался на улице Монмартр, а он проскользнул дворами, избегая широких многолюдных бульваров. Отныне оружие Эрнеста в надежных руках. Пусть послужит независимости Алжира.
– Почему ты стал сотрудничать с алжирцами?
– Ты и сама догадываешься, что в сети Жансона, помогавшей алжирцам отстоять свою независимость, я оказался неслучайно, не просто так. Это было взвешенное решение. К тому моменту я уже много лет переживал из-за войны в Алжире. Но что мог сделать одиночка без налаженной системы, без поддержки? Собравшись в кафе, мы с товарищами без конца возмущались, твердили: «Нужно что-то делать, нельзя сидеть сложа руки!» А толку-то? Одним словом, я мечтал помочь, но не знал как.
Вернемся на несколько лет назад. В 1948 году, когда все мои друзья эмигрировали в Израиль, лаборатория на улице Экос со всем оборудованием и материалами осталась в полном моем распоряжении. Идти мне было некуда, вот я и поселился здесь окончательно, месяц за месяцем спал на брезентовой раскладушке без матраса.