Я никогда не был знаком, не беседовал и, насколько мне известно, ни разу не встречался ни с одним из членов семьи Бруайара. Я даже не знал, были ли у него дети. Решение иметь детей от белой женщины, отчего, вероятно, может вскрыться тот факт, что он чернокожий – из‐за пигментации кожи его потомства, – доставляет Коулмену Силку немало волнений. Я не мог знать, испытывал ли подобные тревоги Бруайар, и до сих пор не знаю.
Я ни разу не обедал с Бруайаром, никогда не ходил вместе с ним в бар, не посещал с ним бейсбольные матчи, не ужинал с ним и не ходил в ресторан, никогда не встречался с ним в шестидесятые, когда жил на Манхэттене и иногда бывал там на светских вечеринках. Я ни разу не ходил с ним в кино, не играл в карты, не был вместе с ним на литературных мероприятиях ни как участник, ни как зритель.
Насколько я знаю, мы никогда не жили по соседству друг с другом в те десять или около того лет в конце пятидесятых и в шестидесятые, когда я находился в Нью-Йорке, а он рецензировал книжные новинки и обозревал культурные события в «Нью-Йорк таймс». Я ни разу не сталкивался с ним на улице, хотя однажды, если не ошибаюсь, в восьмидесятые, мы все же случайно встретились в магазине товаров для мужчин «Пол Стюарт», где я покупал себе обувь. Поскольку в то время Бруайар считался среди рецензентов «Таймс» интеллектуалом с безупречным чувством стиля, я попросил его присесть на стул рядом со мной и позволить мне купить и ему пару ботинок – в надежде, как я без обиняков выразился, усилить его благоприятное впечатление от моей следующей книги. Эта шутливая встреча длилась минут десять и была единственным нашим свиданием.
Насколько я помню, мы лишь однажды разговаривали всерьез: после выхода «Случая Портного» мы сели и проговорили о писательстве около часа. Мы оба любили вести беседу в иронической, с подколками, манере, но в итоге мне так и не удалось выяснить у Бруайара, ни кто его друзья или враги, ни когда он родился и где вырос, и я не выяснил, каким в смысле достатка было его детство и каково его экономическое положение на тот момент, и не узнал, за кого он голосует, за какую команду болеет и интересуется ли спортом вообще. Я не знал даже, где он живет, когда предложил купить ему пару дорогих ботинок от «Пола Стюарта». Я тогда не имел понятия ни о его психическом здоровье, ни в какой он физической форме, и узнал, что он умирает от рака, через несколько месяцев после того, как ему поставили диагноз, прочитав в журнале «Нью-Йорк таймс мэгэзин» его статью о том, как он борется с болезнью.