Зачем писать? Авторская коллекция избранных эссе и бесед (Рот) - страница 269

И как склонность моей вымышленной Мерри к политическому насилию – да и вообще все связанное с ее мятежной жизнью – никакого отношения не имела к трезвомыслящей и абсолютно безобидной мисс Мейзин, точно так же, как добродушно и с благодарностью признал ее отец, ровным счетом ничто не связывало его с трагической судьбой Шведа Лейвоу – кроме разве что прозвища и спортивных достижений в Уиквахике. Швед Мейзин прекрасно понял, что я из биографии совершенно незнакомого мне человека просто взял наобум несколько фактов, даже меньше, чем можно найти в водительских правах, хотя при этом он считал необъяснимым, о чем сказал мне на прощанье в тот вечер, вот что: жена моего Шведа Лейвоу, чья дочка сбежала из дома и затем попала в криминальную историю, в начале «Американской пасторали» участвует в конкурсе «Мисс Америка» 1949 года, а его собственная жена, с которой он давно развелся, как‐то победила в конкурсе красоты округа Эссекс. На что я ответил, что такое совпадение вовсе не так уж удивительно, как ему кажется, и процитировал одного из безупречных мастеров мировой прозы Гюстава Флобера, который однажды сказал именно об этом: «Уверяю тебя, что во всякой выдумке скрыта правда. Поэзия – предмет столь же точный, как и геометрия». Эта цитата из Флобера взята из его знаменитого письма от августа 1853 года, написанного в разгар мучительной пятилетней работы над его шедевром «Мадам Бовари». «Дойдя до известного уровня, – продолжает Флобер, – уже не ошибаешься в понимании души. Наверное, моя бедная Бовари в это самое мгновение страдает и плачет в двадцати французских селениях одновременно»[163].

Искренне,

Филип Рот

«Тирания лучше организована, чем свобода»

Речь памяти д-ра Роберта Лоуэнстайна 20 апреля 2013 года. Опубликовано в New York Times 20 апреля 2013: «In Memory of a Friend, Teacher and Mentor»

Мне было двенадцать лет, когда в феврале 1946 года я переступил порог нового школьного корпуса на Готорн-авеню в Уиквахике. В этот корпус, располагавшийся в 15 минутах езды на автобусе от главного здания, отправляли в первый год обучения в средней школе ребят из района Уиквахик в Ньюарке. Первым учителем, с кем я встретился на первом же уроке, оказался Боб Лоуэнстайн. Доктор Лоуэнстайн. Док Лоуэнстайн. Он недавно демобилизовался, во время Второй мировой войны служил за океаном; в отличие от многих школьных учителей у него была докторская степень (которой он не бравировал), и даже мне, двенадцатилетнему мальчугану, сразу стало ясно, что этот бывший бравый вояка не даст спуску школьным недоумкам.