Да, естественно, ей хотелось, чтобы партнер чувствовал себя хорошо. Но знал ли он правду, что главным в нем, как и в любом другом человеке, были разум и душа, а вовсе не тело? Знал ли, что наше телесное воплощение всегда нас так или иначе разочаровывает? Он привык к тому, что на него смотрят на улице. Но ведь глазели не только на него одного. Когда кто-то внимательно разглядывал саму Амелию, это, как правило, оказывался тип куда более неприятный, чем в случае Райма.
Она вспомнила времена, когда работала моделью и в ней зачастую не видели ничего, кроме приятной внешности, роста и пышных рыжих волос. Она злилась и даже обижалась, что ее воспринимают лишь как дорогую безделушку. Рискуя навлечь на себя гнев матери, она оставила профессию и пошла по стопам отца служить в полицию.
Во что ты веришь, что ты знаешь, как ты принимаешь решения, когда не сдаешься, — вот качества, которые определяют тебя как полицейского. А вовсе не то, как ты выглядишь.
Естественно, Линкольн Райм страдал от инвалидности. Кто в его состоянии не хотел бы лучше себя чувствовать, брать что-то обеими руками, ходить? Но порой у Сакс возникала мысль, что он намерен подвергнуться рискованной операции не ради себя, а ради нее. Разговор об этом заходил редко; и когда такое все же случалось, слова отскакивали от темы, будто пули от камня. Смысл был ясен: «Какого черта ты носишься с калекой, Сакс? Могла бы найти и кого-нибудь получше».
«Найти кого-нибудь получше» намекало на то, что она ищет некий идеал, чего на самом деле никогда не было. До этого у нее лишь однажды были серьезные отношения, с другим полицейским, и они закончились катастрофой (хотя Ник в конце концов вышел из тюрьмы). Обычно она встречалась с мужчинами просто чтобы убить время, пока не поняла, что быть с кем-то на порядок скучнее, чем скучать в одиночестве.
Ее вполне устраивала собственная независимость. Если бы не появился Райм, она прекрасно чувствовала бы себя одна, быть может, и до самой смерти.
«Поступай как хочешь, — подумала Амелия. — Можешь делать операцию или не делать, решай сам. Что бы ты ни решил, я буду рядом».
Она еще несколько мгновений наблюдала за ним, едва заметно улыбаясь. Но улыбка исчезла с лица, и Сакс направилась в гостиную, чтобы сообщить новости Надсмотрщице.
«Святой Морено, возможно, не такой уж и святой…»