— Да. И мне хочется от него отказаться. Мы слишком многого не знаем об участвующих в нем игроках, о том, что у них на уме, каковы мотивы.
— Я всегда знал, что мотивы для тебя главное.
— И когда я говорю об игроках, я имею в виду не только Мецгера и Брунса, или как там его зовут, но также Нэнс Лорел и Билла Майерса… У меня дурные предчувствия, Райм. Да, ты в них не веришь. Но ты большую часть карьеры занимался криминалистикой, а я работала на улице. Есть такая вещь, как интуиция.
Минуту или две они молча любовались соколом, который, будто желая покрасоваться, распростер крылья. Птицы этого вида невелики, но с близкого расстояния впечатляют по-королевски, как и быстрый, но проницательный взгляд сокола, устремленный в спальню. Обладая непревзойденным зрением, они могли высмотреть добычу на расстоянии многих миль.
Символы…
— Но ты ведь хочешь продолжить? — спросила Амелия.
— Понимаю, о чем ты, Сакс, — сказал Райм. — Вот только для меня это узел, который необходимо распутать. Я не могу этого так оставить. Впрочем, ты можешь отказаться.
— Нет, — поспешно прошептала она. — Я с тобой, Райм. Мы вместе. Вместе.
— Вот и прекрасно. Теперь я…
Договорить он не успел — губы Сакс накрыли его рот, и она начала жадно, почти отчаянно его целовать, откинув одеяло. Она перекатилась поверх него, обхватив его голову. Он ощутил прикосновение ее пальцев к затылку, ушам, щеке. Пальцы то напрягались, то расслаблялись, лаская шею, висок. Губы Райма переместились на ее волосы, затем за ухо, на подбородок и снова замерли на ее губах.
Райм пользовался вновь действующей рукой для работы со сравнительным микроскопом «Бауш энд Ломб», телефоном, компьютером и лабораторной центрифугой. Но еще не пробовал привлечь ею Сакс к себе, ухватить за верх шелковой пижамы и плавным движением стянуть через голову.
Возможно, он смог бы справиться и с пуговицами, но ему не терпелось.