испытывает женщина, зная, что на нее смотрят, при условии, что делают это, не подавая вида [что знают, что она знает, что на нее смотрят][314].
Во-вторых, и эта мысль сквозной линией проходила сквозь все главы, новые технологии — в данном случае смартфоны и их возможности по дигитализации субъекта — приводят вовсе не к трансформации природы человека, о чем так сильно любят беспокоиться консерваторы, но, наоборот, к выявлению этой природы. Если наш анализ селфи верен, то селфи — это ключ к пониманию тех механизмов, тех виртуальных «призрачных» сущностей внутри субъекта, которые ранее предполагались лишь исходя из умозрительных рассуждений или же косвенных клинических свидетельств. Взгляд, который Лакан, а до него, например, Сартр, провозглашал неотъемлемым элементом устройства субъекта, оказывается теперь не просто некоей полагаемой виртуальной сущностью, но чем-то вполне материальным, зримым, осязаемым.
Субъект использует новые технологии не для трансформации своей природы, но для более отчетливого ее выявления. Благодаря новым технологиям скрытые механизмы обретают плоть, воплощаются, выводя на поверхность структуру субъекта во всей ее сложности и многомерности. Ведь природа человеческого субъекта не есть нечто известное зафиксированное и подлежащее попечению и охране. Эта природа лишь выявляется с ходом развития технологией. Каждая новая технология, вступающая во взаимодействие с субъектом, есть выявление еще одной неизвестной или же доселе лишь умозрительно полагаемой грани загадочной субстанции под названием «природа человека».