— Ага… — протянул я, ещё раз обведя всех взглядом. В голове замелькали мысли о том, можно ли сбежать от великого мастера и как это сделать лучше.
— Вид у тебя больно сердитый, — Геннадий Сергеевич улыбнулся, положил руку мне на плечо, словно прочитав эти мысли. — Силу тебе использовать не стоит, пока внутри всё не успокоится. Это опасно не для тебя, а для окружающих, в том числе для твоей семьи. К тому же мы действительно должны собрать Высокую комиссию, которая наложит немало ограничений на использование силы, на мой взгляд, вполне оправданных.
Я всё ещё смотрел на ректора, не понимая, почему тот улыбается и что хорошего находит в случившемся.
— Поздравляю, Кузьма Фёдорович, — первым нашёлся Дорошин. Начальник полиции крепко пожал мне руку. — Хотя ситуация и не располагает к поздравлениям.
— Аналогично, — пожал мне руку Назаров. — Это хорошо, это очень хорошо.
— Не серчай Кузьма Фёдорович, — сказал Дашков. — Искупим. Ничего непоправимого не произошло.
— Так, — произнёс я, перестав понимать, что происходит. — Если вы этим хотите сказать, чтобы я проглотил обиду, то зря стараетесь. Это… вообще…
Я показал в сторону разрушенного дома, пытаясь подобрать слова, но не получалось. Ещё пару раз ткнув в ту сторону пальцем, я набрал в грудь побольше воздуха и долго выдохнул.
— Всё, я домой. Приму душ, высплюсь хорошенько. И ещё телефон надо зарядить…
— Кузьма, похоже, что ты меня плохо слушал, — сказал ректор, всё ещё держа ладонь на моём плече, крепче сжав его. — Тебе сейчас нельзя идти домой, чтобы не навредить родным. А зная твои методы тренировок, то гарантирую, что так оно и будет. Я вижу, что ты устал, поэтому объясню по-другому. Уверен, что у тебя в арсенале есть какая-нибудь ненужная, бесполезная, но очень затратная по силе техника. Используй её сейчас.
Я оглянулся, нашёл взглядом изогнутый ломик. Сходив за ним, продемонстрировал ректору и свёл концы вместе, согнув в подкову. Металл оказался хорошим, даже не расслоился и не лопнул в месте сгиба от такого издевательства, но жалобно скрипнул.
— Так пойдёт? — язвительно спросил я.
— Замечательный пример, — кивнул он. — А теперь повтори, только сосредоточься на том, сколько внутренней энергии ты тратишь.
Недовольно засопев, что меня заставляют заниматься такой ерундой, я всё же сосредоточился, заглядывая во внутреннее море и снова столкнулся с ледяным лотосом. Эта зараза меня не пускала, как бы спрашивая, зачем я его беспокою, если сила для техники у меня есть. Но у меня сейчас совсем не было настроения с ним миндальничать, поэтому я запустил руку во внутреннее море, невзирая на его недовольство. Потянув за нить силы, сделал доспех духа эластичным, чтобы плотно обхватить изогнутый ломик, и остановился.