– Вы подтверждаете, что эта болезнь опасна только для молодых девушек? – спросил журналист.
Министр кивнула.
– Да, юноши вне группы риска.
То тут, то там в мире кожа девушек покрывалась шерстью.
Политики, религиозные лидеры, врачи и эксперты по очереди появлялись в телестудиях. На экранах постоянно мелькали фотографии Алексии, Фатии, той девушки из Азии и десятков других жертв.
Наши тела стали предметом обсуждения.
В очередной раз.
Вопрос был в том, кто же мы такие. Мы сами этого не знали, но все вокруг делали вид, что им известна правда. Однозначного ответа не было ни у кого.
Некоторые принимали нашу сторону из корыстных побуждений. Для них Мутация была явным и очевидным подтверждением вреда парабенов, эндокринных разрушителей, ГМО, пестицидов, глифосата, излучения, радиоактивных веществ.
Другие же видели в нас монстров. Они во всеуслышание заявляли, что мы доказательство духовного падения целой цивилизации. Они считали, что наши тела – результат противоестественного смешения рас и полов.
Тогда я впервые увидела на экране лицо Оскара Савини. Весь в белом, темноволосый, молодой, привлекательный, харизматичный – этакий идеальный зять или руководитель какого-нибудь стартапа. Но он был пресс-секретарем Лиги Света. Мы для него были воплощением упадка, первой язвой на умирающем теле человечества, признаком неизбежной катастрофы, предвестием апокалипсиса. Когда журналистка спросила его, не преувеличивает ли он и есть ли у него доказательства, он ответил: «Правда всегда на стороне Бога».
Всех, кто принял ту или иную сторону, объединяло одно: они говорили за нас и принимали решения от нашего имени.
Ни одной из нас не позволили высказаться. Но как бы то ни было, я уверена, что ни одна из девушек не воспользовалась бы такой возможностью. Мы были настолько… настолько опустошены тем, что с нами происходило. Кто бы стал по собственной воле показывать по телевизору свое тело и шерсть?
Поэтому мы молчали.
Мы укрылись в темноте и тишине, там, где, как нам казалось, и есть наше место.
Мы молчали. Потребовалось совсем немного времени, чтобы это начали использовать против нас.
Нас больше не называли Камий, Манон, Ясмин, Алексия, Фатия, нет. Они украли наши имена и окрестили наc так, как считали нужным. Во всех речах, статьях, газетах и граффити, которые заполонили улицы городов, нас называли не иначе как «монстры», «животные», «твари».
Действительно, отняв у нас имена, они лишили нас всякого права называться людьми.
Конечно, случилось это не за один день, все происходило постепенно. Так же медленно с приходом тепла ломается на кусочки и трескается лед в водоемах. Невозможно сказать, когда начался весь этот кошмар. Но точно задолго до нас. Мир уже был тяжело болен, поэтому он так стремительно рушился. Безработица, изменение климата, загрязнение, беженцы. Мы стали последней каплей: сосуд был наполнен до краев. И мы оказались козлами отпущения. Как те женщины, которых обвиняли в колдовстве и сжигали, потому что у соседа сдохла корова или саранча сожрала урожай.