А можно и добить. К примеру, шарахнуть об стену, мышцы и кости прогнутся, поддаваясь, ледышка, в которую превратятся внутренности, – нет. Быстрее, чем сжечь. Хуже? А кому довелось сравнить? Он рванул нити, готовые вот-вот забрать тепло из тела Фроди, и понял, что перехватить нацеленное на себя плетение не успевает, если только не…
Рукоять клинка легла в ладонь. Мир привычно потускнел, потеряв разноцветье перевитых нитей. Изумленный возглас – кого из пятерых? Не важно. Эрик рванулся к ближайшему – еще один изумленный вскрик: противник потянулся к мечу слишком поздно, понадеявшись на плетения, и клинок ушел в его живот до середины. Фроди вырвался, успел зарубить того, в золоте. Двое кинулись на него, третий, со шрамом, ухмыльнувшись, шагнул к Эрику.
Он едва успел отдернуть голову, чтобы не получить мечом в лицо, а дальше получалось только блокировать удар за ударом и молиться, но на молитвы времени не осталось совсем. Слишком уж шустр оказался этот меченый. Плечо обожгла боль, рукав противно прилип к телу, мешая двигаться и без того ослабевшей руке. Увернуться от очередного удара удалось буквально чудом, второго чуда не будет.
Фроди, уже успокоивший своих и не особо заморачиваясь благородством поединка, просто ударил меченого чужака в спину и, пока Эрик лупал глазами и хватал воздух, точно выброшенная на берег рыба, вернулся к недобитку, который скорчился на мостовой, держась за живот.
– Кто сказал твоему господину про меня?
– Не знаю. Правда, не знаю!
Видеть в деле плетение, контролирующее разум, Эрику до сих пор не доводилось. С лица лежащего ушел страх.
– Кто?
– Не знаю.
Хрустнул под мечом позвоночник, тело затихло.
– Цел?
Эрик кивнул. Огляделся, ища что-нибудь, чем вытереть клинок, прежде чем убрать. Пожалуй, плащ этого сойдет…
Меч вернулся в ножны. Мир снова обрел цвет. Эрик услышал разноголосый гомон, вдохнул запахи крови и дерьма из свежевспоротых кишок. Желудок подкатил к горлу, и он успел порадоваться, что с утра не ел. Фроди оказался рядом, взял за плечо:
– Цел он, как же…
Эрик стиснул зубы, дожидаясь, пока плетение стянет рану.
– Все, – сказал Фроди. Легонько встряхнул. – Все кончилось. Мы живы, они – нет.
Эрик снова кивнул. И еще раз. Они живы. Эти – нет.
– Хлебнешь?
Он мотнул головой. Все кончилось.
Фроди за руку, будто маленького, повлек его в лавку. Усадил на подпаленный табурет.
– Теперь точно цел? Ничего больше?..
Не дожидаясь ответа, прошелся диагностическим плетением.
– Все хорошо… – выдавил Эрик. – Просто…
– Понятно. Отдышись пока. После первой смерти всех трясет. Я, помнится… – Фроди махнул рукой.