Альмод передернул плечами, точно так же как вчера, не поймешь – то ли да, то ли нет:
– Медведя я просто не успел перехватить, слишком быстрый оказался.
Да, быстрый – не то слово, все случившееся тогда уложилось от силы в две дюжины ударов сердца.
– Мечом было бы ловчее, но меч я не взял, думал, что придется только отобрать у тебя нож, или веревку, или что ты там хотел…
– Не важно.
– Впрочем, даже если меч и был, все равно пришлось бы дождаться, когда он в тебя вцепится, останавливать такую тушу на бегу клинком бесполезно.
Эрик кивнул. Его самого, высокого и крепкого, зверь снес, как пушинку. А Альмод, хотя почти не уступал ростом, сложен изящнее.
– Насчет плетения… Не думал, что ты вообще сможешь его закончить. Один раз видел, никаких объяснений, ничего… – Альмод хмыкнул. – Признаю: тебя недооценил, себя переоценил. Что до остального… Оправдываться не буду, да и едва ли ты ждешь оправданий или извинений.
– Нет, – кивнул Эрик. – Не жду. И просто чтоб ты знал: я никогда не говорю за спиной то, чего не сказал бы в лицо. Так что ничего нового ты бы действительно не узнал. – Он подхватил с лавки просохшую одежду. – Пойду тоже умоюсь.
Эрик шагнул в сени и замер, едва не забыв прикрыть за собой дверь: в тазу, спиной к нему, стояла совершенно нагая Ингрид, отжимая воду с длинных волос.
– Извини, я… – Голос прозвучал сипло.
Девушка обернулась, даже не попытавшись прикрыться:
– Ничего страшного, я уже заканчиваю.
Она начала скручивать волосы в узел. Эрик отвел взгляд от колыхнувшейся груди, проследил, как по животу скользит капля, сглотнул. Отвернулся, уставившись в стену. За спиной раздался смешок. Эрик залился краской, проклиная все на свете. Надо было просто открыть дверь и спокойно выйти, но ноги словно приросли к полу.
Стукнула дверь, плеснула вода. На плечо легко, почти невесомо, легла ладонь. Эрик развернулся. Ингрид успела накинуть рубаху, но толку от этого было немного: тонкая ткань казалась почти прозрачной.
– Извини, – мягко сказала она. – Я хожу с ними… лет пять уже, наверное. Бывало всякое, и я как-то успела забыть, что обычные люди заботятся о приличиях.
Еще одна капля скользнула по шее, уходя за ворот. Эрик проводил ее взглядом.
– Ты – с ним? – спросил, сам того не ожидая.
– Кого из них ты имеешь в виду? – рассмеялась Ингрид.
Шагнула ближе – от ее волос пахло солодкой, точно от лакричного леденца, и Эрик едва удержался, чтобы не подцепить пальцем каплю с виска и не слизнуть.
– Бывало всякое, – улыбнулась девушка. – Это так важно?
– Это не мое дело… – выдавил он.
– Не твое, – кивнула она. – Но моя верность не обещана никому.