Наверное, кто-то решил бы, что это красиво: растерянная девушка, коленопреклоненный юноша с лютней, серенада… Она же чуть со стыда не сдохла. И, главное, ничего не скажешь ведь на посту, чтоб его. Только оставалось, что пялиться в пространство, как дуре. Но, видимо, у нее на лице все было написано. Послышались смешки. Парень, поднявшись с колен, заглянул в глаза. Она едва заметно мотнула головой – все, что могла себе позволить. Кто-то снова хмыкнул. Парень швырнул лютню об пол, перешагнул через нее и отвесил девушке пощечину.
Точнее, попытался. К нитям Ингрид тянуться не стала, но и без Дара кое-что умела. Перехватила руку и оттолкнула. Не слишком сильно. Но парень споткнулся о лютню и собраться не успел. Благородный череп оказался не таким прочным, как мраморные полы.
Конечно, бросились за целителем, конечно, все обошлось. Вот только дядя этого назойливого дурня был главным врагом Хродрика Красавчика.
Король благоволил Хродрику, и вовсе не потому, что тот был братом его любовницы. Наоборот, это Красавчик добился для сестры, тогда еще совсем юной, места при дворе. Король, сам прозванный Разумником, ценил его за острый ум и нелюбовь к благородным. Все знали, что там, где Разумник вынужден был придержать язык и заботиться о хрупком равновесии сил, Хродрик ухмылялся в лицо и говорил вслух то, что думали многие. Поединков за ним было не счесть, и в последние годы знать тоже предпочитала придерживать языки.
Как на грех, незадолго до того случая Хродрик прирезал в поединке очередного отпрыска знатного рода. И в ответ, чтобы показать «этим зарвавшимся одаренным», что к чему, из Ингрид решили сделать показательный пример. Не просто же так, дескать, благородный юноша дошел до таких безумств? Наверняка сама соблазнила. Чтобы добраться до его дядюшки. А дядюшка не кто-то там безродный – внучатый племянник сестры покойной королевы-матери. И тоже один из ближних советников короля. То есть пахло все это ни много ни мало государственной изменой.
Копали под Хродрика, естественно. Так что к тому моменту, когда Альмод вытащил ее из допросной, Ингрид было уже все равно – хоть в чистильщики, хоть в петлю. Лишь бы все это закончилось.
Только рассказывать эту историю чистильщица не собиралась. Стыдно. Альмод узнал ее от Ульвара, а тот, похоже, – от самого Хродрика, которому приходился каким-то дальним родичем по отцу. Очень дальним. Ингрид ни разу не слышала, чтобы он этим знакомством воспользовался, даже когда учился в университете. В столичном, как и она, только в разные годы. Только это опять же ничего не значило: одаренных тысячи, а университета всего два. У Хродрика тогда тоже наверняка был свой интерес либо вытащить ее оттуда, пока не призналась во всем, чего от нее хотели, либо тихо прикончить, но и другая сторона это понимала, так что охрана была хорошая. А с чистильщиками не спорят.