При разбирательстве всплыло неверное назначение в карте, но все списали на врача, по неопытности совершившего ошибку. Никто, в том числе она сама, не заподозрил, что цифры дозировки были приписаны позднее – квалификация Натальи в подделке чужого почерка была слишком высока.
Максимов получил первый гонорар за свой подпольный бизнес и купил Наталье каракулевую шубку и кольцо с миниатюрным бриллиантом. Она была на седьмом небе от счастья.
У них состоялся серьезный разговор. Он потребовал от нее клятвенного обещания, что об их отношениях никогда не узнают в отделении. Наталья согласилась, хотя внутри ее все протестовало против этого варварского, на ее взгляд, условия. Ей хотелось быть с ним каждую минуту, не скрываясь, идти рука об руку по улице, обнять его на глазах у всех, поцеловать. Ведь она и так вынуждена была делить его с женой, детьми, подолгу ожидать мимолетных свиданий, проводить одна полные тоски и одиночества выходные дни. Она уже твердо знала, что семью Максимов ради нее не бросит, а значит, ее любовь обречена быть тайной.
Однако Наталья безропотно согласилась на это условие. Единственной поблажкой, которую она себе выпросила, было разрешение шефа убирать иногда у него в кабинете. Сметая пыль на подоконниках и шкафах, протирая влажной тряпкой пол, Наталья представляла себе, что убирает в собственном доме. Не в своей однокомнатной квартирке, оставшейся ей от умершей тетки, куда она переехала от родителей, а в доме, где хозяином является он. Тогда же Наталья завела в кабинете заведующего первый цветок. Потом она приносила сюда все новые и новые горшки и тщательно следила за растениями, поливала их, заботливо подрезая отжившие листья, подвязывая тонкие стебли.
Вскоре подвернулся следующий заказ. На сей раз это была старушка-сердечница. В ее карте Наталья проставила название лекарства, которое было ей противопоказанно. Результат получился тот же, что и в первом случае. И пошло-поехало.
Максимов проявлял осторожность. От одного летального исхода до другого проходило не менее полугода, а иногда и больше, но средства, получаемые за смерть пациентов, с лихвой окупали долгое ожидание. К Наталье он скоро охладел, увлекся молоденькой врачихой, только-только пришедшей в отделение. Потом у него один за другим стали возникать романы с другими врачами и сестрами. Он, со свойственной ему находчивостью, даже сумел организовать дело так, чтобы неопытные девушки-доктора сами шли в его объятия, деморализованные своими ошибками, ища у начальника поддержки и защиты.
Наталья со стоицизмом терпела все интрижки любимого. Более того, с некоторых пор он, не стесняясь, делился с ней своими планами совращения строптивых врачих. Она терпеливо выслушивала его и даже давала советы, как лучше и быстрее добиться расположения той или иной из намеченных им потенциальных любовниц. Она не ревновала его к этим девчонкам, как и к жене, – привыкла считать его своим и была уверена, что он от нее никуда не денется. Куда он может уйти от той, которая приносила и будет приносить ему деньги? С ней его связывает общая страшная тайна, она любит и понимает его так, как никакая другая женщина.