Так незаметно пролетело пятнадцать лет. За эти годы Наталья стала старшей медсестрой, отправила на тот свет восемь стариков и сделала от Максимова пять абортов.
Больше она не беременела и была рада этому: ее чувство настолько сосредоточилось на нем одном, что Наталья не представляла себе, как будет заботиться еще о ком-то, делить свою любовь. Она считала себя вполне счастливой, а свою жизнь удавшейся.
И тут в отделении появилась Лера. Наталье хватило одного взгляда на нее, чтобы потерять покой. Интуиция, свойственная лишь отчаянно влюбленным женщинам, безошибочно подсказала, что пришла разлучница, та самая «пиковая дама», роковая злодейка, которой пугают клиенток гадалки. Тот факт, что Лере было абсолютно наплевать на Максимова, нисколько не успокоил Наталью. Наоборот, зная любовника столько лет, она не сомневалась, что гордость и неприступность девушки лишь подогреют его желание.
Вскоре ее опасения начали подтверждаться. Максимов пытался завоевать Леру любой ценой, та сопротивлялась, и Наталья с отчаянием наблюдала, каким больным, потерянным взглядом он смотрит ей вслед. Никогда прежде она не видела у него такого лица: оно утратило жесткое, надменно-насмешливое выражение, на нем появились страдание и нежность. Сомнений не оставалось: Максимов влюбился в Леру как мальчишка.
А потом настал тот день, когда он сказал Наталье эти ужасные слова. Она, стоя на табурете, поливала из кувшина гортензию, висевшую на стене в кашпо. Максимов, запыхавшийся после очередной бесплодной атаки на Леру, сидел, развалившись, на диване и судорожным движением ослаблял узел галстука под горлом. На мгновение Наталья обернулась, взглянула на его лицо, красное, несчастное. Максимов перехватил ее взгляд и произнес тихо, доверительно:
– Знаешь, ради нее я готов уйти от Люси. Если только она скажет, брошу все.
Ее рука дрогнула, с кувшина слетела керамическая крышка и, грохнувшись, разлетелась на куски. Максимов недовольно поморщился:
– Какая ты неловкая, Туся! Да и вообще, надоел мне твой ботанический сад! Ну на черта ты разводишь здесь эту дребедень?
Наталья покорно слезла с табурета, взяла из угла веник, смела осколки в совок и выкинула в ведро. Потом она вопросительно посмотрела на Максимова:
– Мне уйти?
– Да, иди, – рассеянно ответил тот, погруженный в свои мысли.
Наталья вышла из кабинета. Ей казалось, никогда в жизни она не чувствовала такой боли. Он хочет бросить жену ради этой девчонки, работающей в отделении всего несколько месяцев! А с ней, отдавшей ему пятнадцать лет жизни, ставшей из-за него преступницей, отказавшейся от радости материнства, он никогда, ни разу не заговаривал о том, чтобы оставить семью!