Андрей выжидающе смотрел, какое впечатление производит его работа.
– Это хобби? – спросила Лера.
– Нет, профессия.
– Вы художник? – удивилась она.
– А что, не похож?
– Нет, почему же… – Лера пожала плечами.
– Ну и как?
– Хорошо. – Она опустила руку с листком. – Но есть одно «но».
– Какое еще «но»? – Андрей недоверчиво прищурился.
– Художник должен рисовать правдиво, а вы покривили душой.
– В чем это вы увидели неправду? – обиделся он.
– Да во всем. – Лера улыбнулась. – Я совсем не такая, какой вы меня изобразили. Мне до этой девушки далеко. И потом, она намного моложе своего прообраза.
– Ничего подобного! – самоуверенно возразил Шаповалов.
– Да!
– Нет!
– Точно-точно!
– Да вы… вы в зеркало на себя поглядите, Валерия Павловна! – неожиданно выпалил Андрей.
Лера, машинально повинуясь его словам, обернулась и глянула в висящее в углу над раковиной зеркало.
Мамочка! На кого она похожа! Глаза блестят, аккуратное, волосок к волоску каре растрепалось, так что волосы падают на лоб и щеки. Да еще и свекольный румянец во все лицо!
Это был ее бич еще со школьной скамьи: стоило хотя бы чуть-чуть разволноваться или смутиться, она вспыхивала, как маков цвет, до самых корней волос. Как только Лера не боролась с этой дурацкой особенностью своей кожи моментально, точно барометр, реагировать на любое возбуждение: умывалась ледяной водой, старалась держать эмоции под контролем, даже пила какие-то специальные капли, прописанные врачом. Но все было напрасно: предательские сосуды делали свое дело. В классе Леру шутливо поддразнивали, называя «красный свет».
Она быстро провела ладонями по волосам, стараясь пригладить прическу. Андрей сидел на кровати, скрестив руки на груди и глядя на нее одновременно насмешливо и восхищенно, и молчал.
Она почувствовала, как под его взглядом жар заливает уже не только лицо, но и шею, горячими делаются ладони, а ноги слабеют, становятся мягкими, ватными.
– Так, Андрей Васильевич, – Лера попыталась придать голосу как можно больше строгости и официальности, – немедленно ложитесь. Вы и так нарушили режим, сейчас одиннадцать часов.
– Слушаюсь, Валерия Павловна, – в тон ей ответил Шаповалов. При этом глаза его так и остались озорными, он продолжал пристально, беззастенчиво разглядывать ее в упор. – Рисунок только отдайте – он ведь вам не понравился.
– Не отдам. – Лера покачала головой, сложила листок и спрятала в карман халата. Она подхватила Машку за руку и пошла к двери, но на пороге все же не выдержала и обернулась, а затем решительно шагнула из палаты. Настя стояла у выхода из отделения.