— Нервы у вас потрепанные, — согласился Михаил.
— А как же! Я подумал, на огород лес разгружать собираетесь. Оно и вправду деваться вам некуда — все ведь позакидали. И догляда совсем не стало: с одного места гребете, другое заваливаете. Сколь леса-то погноили, матушки вы мои! И чего вы так допускаете? Ведь очень это некрасиво…
— Сплав пойдет — разгрузимся… — обеспокоенно заерзал на стуле Михаил. — Чего ты, Калистрат Иванович, заладил: лес, лес… Мне самому тошно смотреть на такое, но надо как-то держаться. Не остановишь ведь, по-другому быстро не сделаешь. Помогать как-то всем надо…
— Так я разве против?! — горячо воскликнул Калистрат. — Об этом и сказываю, что ты приди ко мне, потолкуй, объясни — всегда за общественное стоять буду. Всегда! Я, хошь знать, Миша, человек не жадный. Ни-ни… Ты ко мне, если с добрым словом да с обхождением, — все отдам! Кожу свою на ленты исполосую, а хошь — и старуху свою не пожалею!..
Калистрат даже порозовел от своего озорства и лихости, посмеялся трескучим смехом.
Михаил тоже рассмеялся, запустил ладонь в копну темных, кудрявистых волос, покрутил головой:
— Даешь ты, Калистрат Иванович! Это ведь ни к чему. Мы бы, наоборот, помогли вам с огородом…
— Нет, не жадный я, — не слушая, перебил Калистрат, — и старуха у меня такая же. Сто сот старуха! Вот заладила вставить железные зубы, а денег на поездку маловато. Подрядилась пельмени в столовой вертеть. Скопила, значит, деньжат и улетела в город зубы вставлять. А в городе у нас три дочери, мой брат, да по ее линии родственники: то кума, то сватья… Прибыла она в город, и по гостям. Житейское дело: у одних народился кто, у других именины. Тут дочь сына женить надумала, а там новоселье у брата. И пошло, и поехало… Загудела моя старуха всерьез. Прилетела, свет, домой — ни тебе зубов, ни денег, да еще в нездоровье. Спасибо Веруньке, что доставила ее домой хворую. Теперь старуху с давлением в больницу положили. Вот Верунька придет сейчас, скажет, как она там…
Михаил вскинулся, поглядел на деда с острым любопытством и тревогой.
«Неужели Вера?! Конечно! Ведь она Калистрату внучка! Значит, приехала… Приехала, приехала…» — зачастило в голове Михаила.
Не думал он, не ожидал, что так обрадует его это известие, и тут же спохватился: «Не надо бы с ней встречаться! К чему теперь?!»
Михаил поднялся, поспешно закурил, и дело, из-за которого он пришел сюда, вдруг отодвинулось куда-то далеко, исчезло. Но он все же машинально спросил:
— Значит, договорились, Калистрат Иванович?
— Само по себе, договоримся. Да ты сиди! Чего всполошился? Вон у меня водица поставлена. Сейчас бросим пельмешки, отужинаем. Я ведь один-то не могу ее пить, треклятую, а в компании, как-никак, одолеваю…