— Всю беду съедим, — деловито заметил Генка, который успел окончательно прилипнуть к деду, забрался к нему на колени и теперь, в который раз, тянулся к вазе с конфетами.
— Больно она у тебя сладкая, — рассмеялся Георгий Васильевич. — А ты вот эту попробуй! — Дед подцепил на вилку гриб. — Ну, держи! Жуй, жуй! Чего уставился-то? Давай жуй! — смеясь, приказал он.
— Она говкая… — кое-как сообщил Генка, но гриб все же проглотил, испортил себе настроение и стал обдумывать — не зареветь ли. Но тогда пришлось бы уйти от деда, а уходить не хотелось.
— Я как чувствовал… Надо было в совхоз съездить за подшипниками, а я бросил все — и домой, — распечатывая бутылку, сказал Леонид. — С запчастями совсем плохо стало. Технику дают, а запчастей нет. С каждым годом все хуже и хуже… И что такое, правда, все хуже и хуже…
Лида под столом толкнула мужа ногой, прихмурила брови, и Леонид понял ее, замолчал и стал разливать вино, а Георгий Васильевич усмехнулся.
— Вот заладил — все хуже и хуже… — передразнил он сына. — Слышь, Генша? — шутливо обратился дед к внуку. — Твой отец, как тот выползень. Слышал такую сказку?
— Я по радио сказку слушал, — важно сообщил Генка и чуть было не пролил у деда рюмку. Лида тотчас хотела прогнать Генку из-за стола, но Георгий Васильевич не позволил, усадил его рядом с собой на пустой стул.
— Расскажи сказку, — попросил Генка.
— Чего не рассказать. Вот слушай… — согласился дед. — Помню, у нас в деревне мужик жил, Парамоном звали. Огромный такой и силища медвежья…
— Это сказка? — спросил Генка.
— Ты сиди, слушай! — прикрикнул на него Леонид.
— Так вот, жил он голым-голо, и пашня у него была на самом гиблом месте у болота… — неторопливо начал рассказывать Георгий Васильевич. — Как только пригонит свою лошаденку и зачнет пахать, высунется из болота выползень и кричит: «Год от года хуже! Год от года хуже!» Заругается Парамон на выползня, побежит к болоту, а выползень нырь в воду — и нет его… Вспашет Парамон как следует, посеет отборную рожь, а урожай с каждым годом у него все хуже и хуже. Дошло до того, что дети у Парамона с голодухи замирали, да и сам Парамон стал силу терять. Пашню Парамону другую не дают. Долго он думал, что делать, и придумал… По весне пригнал свою Пегуху на пашню, припряг соху, но пахать не стал. Срубил дубину потяжелее, пошел к болоту и затаился в кустах у берега. Только выползень показался из воды и открыл хайло, Парамон и саданул его дубиной промеж свинячих глаз. Взвился тут выползень, забурлил водой, а потом выплыл на середину болота и заорал: «Хуже этого года не будет! Хуже этого года не будет!..» Тут выползень захлебнулся и утоп… Осенью Парамон из всех лет собрал самый никудышный урожай. Ну, а на другой год рожь у Парамона уродилась отменная…