— Вчера, случайно, не заметил каких машин? — спросил его Шумаков.
— Нет, я в седьмой квартал ездил, — засовываясь дальше под кузов, отозвался Сашка.
Не признался он, что был здесь вчера. По указанию лесничего Тюрина они с Мымриным и Хацкиным заготовили десятка два елок и отвезли их «нужным» людям в горснаб…
— Ну, попляшут они у меня, когда найду! — расхаживая возле машины, ярился Шумаков. — Запомнятся елочки надолго!..
«Уж точно попляшут…» — подумал Сашка. Знал — хватка у Шумакова мертвая, и сильней его мужиков в Чарге не найдешь. С виду тощий, а жила как стальная. Помнил шофер, как однажды Шумаков вывел его из клуба и будто котенка швырнул с крыльца в снег. В тот вечер Сашка был пьян, но рука Шумакова помнилась до сих пор.
— Что, Гаврилыч, сердишься, что нервничаешь? — весело спросил Хацкин, появляясь из-за кустов, куда он ходил по нужде.
— Видишь, какое натворили, как уделали?! Вот полюбуйся!.. — повел рукой Шумаков.
Хацкин поглядел на Сашку, сразу понял, что тот ему помаячил за спиной лесника.
— Так я говорил — теперь елки на третьем бревне растут… Так и разделали… — успокаивающе сказал он.
— Не часто ли говоришь?! — резко оборвал его Шумаков. Хацкин подивился: за какие-то полчаса езды по лесу Шумаков словно ростом стал выше, с лица исчезла унылая задумчивость, он зло оживлен и решителен. Сердито хватанув борт, Шумаков легко запрыгнул в кузов машины и оттуда насмешливо спросил:
— Значит, Кузьма Мартыныч, без мака голода не будет?
— Какой мак? Что ты, Гаврилыч, разошелся? — недоуменно пожал плечами Хацкин.
Шумаков выкинул из кузова лыжи, топоры, подал Хацкину бензопилу. Поднял смотанную восьмеркой веревку, подозвал Сашку:
— Снять бы тебе штаны да этим концом по тому самому месту! За вранье!.. Баллон у тебя вчера на машине вездеходовский был! Вместе меняли… Посмотри, кто здесь наследил? Носом тебя, что ли, ткнуть в этот след?!.
— Да мы что… Наше дело кучерское — приказали и поехали… — пробормотал Сашка, отступая подальше от разгоряченного и твердого, будто из мятой жести, лица Шумакова.
— Ладно, кучера, с этим делом я еще разберусь, а пока лес надо прибрать — хотя бы окучить его, — посидев на борту кузова и закурив, сказал Шумаков.
— Мы за елками посланы, Гаврилыч, а ты вон куда… — радуясь, что все будто бы обходится по-мирному, запротестовал Хацкин.
— Будут и они. Уж лесному управлению я подберу елочки, чтобы знали и думали…
Он поднял топор, бензопилу, направился к поваленным елям, но не выдержал. С былой своей нетерпимостью, сознавая, что в его положении этого бы не надо делать, Шумаков все-таки обернулся и сказал: