Действительно, между циновками под домом показываются женщины, как раз под животом их мужа и повелителя. Теперь уже староста принимает строжайшие меры. Он выскакивает из хижины, выстраивает всех на пляже и приказывает своему помощнику не выпускать ни одного человека из строя до конца операции. Увильнуть больше нет никакой возможности, он смотрит, как на нож гильотины, на приближающуюся иголку, сжимается и инстинктивно отшатывается.
— Положи ему на голову подушку! — прошу я Петера.
Подушка обрушивается всем своим немалым весом на голову старосты, он пробует было закричать, но я звонко шлепаю его по ягодице и, воспользовавшись секундным замешательством, втыкаю иголку и как следует вращаю ее, чтобы он почувствовал! Затем быстро выливаю на пол мутноватую жидкость из шприца, протираю укол спиртом, и все.
— Можешь снять подушку!
Он приподнимается, весь всклоченный, и смотрит на пустой шприц:
— Все? Было вовсе не больно!
Потом кидается к дверям:
— Можете войти!
Мужчины, женщины, дети окружают его, поздравляют, засыпают тысячью вопросов, а он принимает позу некичливого героя и заверяет, что это пустяки, одно мгновение, не больше, что он ни капельки не испугался и т. п. Затем бесконечно благодарит нас и велит одной из жен принести большое блюдо оладьев из рисовой муки, приготовленных специально для нас. Мы уписываем их с ощущением честно исполненного долга, которое наутро укрепил сам старый глава селения, заверивший, что он никогда себя так хорошо не чувствовал, как после моего укола.
Отъезд на Поренг. — Речь впервые заходит о драконьем дедушке. — Варан оставляет жертвы. — У Дедушки прекрасный аппетит
Вскоре после прибытия на Комодо глава деревни представляет нам сгорбленного старичка с длинным грустным лицом и седыми волосами, увенчанными колпаком в форме половинки кокоса. Зовут его Солтан, и, по единодушному мнению, он лучше всех знает остров. Кстати, это он водил всех путешественников-иностранцев, приезжавших взглянуть на знаменитых драконов, у него отличная память:
— Как раз перед войной были здесь две экспедиции: одна голландская, вторая американская. Среди голландцев была одна ниония (госпожа), они убили много-много драконов и забрали их шкуры и кости. Туан Америка было только двое. Они хотели охотиться на буйволов, и я повел их, но, когда мы нашли животных, они сняли с себя башмаки и залезли на дерево, чтобы стрелять без боязни.
— А во время войны?
— Три года на Комодо жил японец, совсем один. Однажды он уехал, и мы тогда поняли, что война кончилась.
— С тех пор приезжал еще кто-нибудь из иностранцев?