На следующий вечер в 9.30, хотя темнота наступила в 6.15, является другой дракон, тоже солидных размеров. Мы подходим к нему так близко, что можем дотронуться руками до ослепленного ярким светом фонаря ящера, к страшному волнению старого Солтана, в отчаянии схватившегося обеими руками за голову при виде подобной неосторожности.
И он был прав: когда на следующее утро тот же дракон приходит с повторным визитом, а мы с Петером небрежно идем к нему, он вместо того, чтобы отступать, как поступает обычно большинство его собратьев, настежь распахивает свою усеянную страшными зубами пасть и раздувает, сипло зашипев, шею, что мгновенно охлаждает наш пыл.
С этого времени с утра до вечера драконы, большие п маленькие, кружат, как собаки, вокруг бивака, стараясь улучить момент, чтобы стянуть кусок мяса или куснуть одну из выложенных на солнце шкур. Мы кидаем им кости, объедки, а они алчно набрасываются на них, хватая иногда вдвоем одну кость или хвост.
Пес нашего Расси, сильный зверь, который вскоре после нашего прибытия в Поренг загрыз в одиночку взрослого оленя, держит драконов лаем на почтительном расстоянии. Более того, иногда он кидается на маленьких ящеров до метра двадцати длиной, но, к великому нашему удивлению, они ловко ускользают от него. Кстати сказать, несмотря на свою неуклюжую внешность, взрослые драконы не менее проворны и бегают с той же быстротой, что и мы. Однако они уступают молодым в ловкости и не могут, как они, быстро вскарабкаться на дерево.
Проснувшись часов в пять утра, мы всегда видим нескольких ящеров вокруг дерева. И каждый раз улыбаемся, вспоминая безоговорочное суждение некоего голландского натуралиста, повторявшего на этот счет чужие домыслы: «Комодский варан никогда не выходит из логова раньше 10 часов утра…» Вполне возможно, что сам натуралист не выходил раньше 10 часов утра, иначе он не мог не заметить с первыми отблесками зари драконов, двигающихся по саванне своим заводным шагом.
Неоднократно видя, как они во множестве крутятся возле нас, мы задавались вопросом, сколько же драконов осталось на сегодняшний день. На Риндже, я думаю, их не меньше четырехсот. На Комодо, безусловно, столько же, если не больше. На Флоресе их, очевидно, пятьсот — шестьсот и около сотни на Падаре, крохотном островке, вклинившемся между Ринджей и Комодо. Итого получается что-то около полутора тысяч варанов на всех островах, а значит, и во всем мире, поскольку эти удивительные ящеры обитают лишь в одном месте земного шара. Почему? Еще одна трудноразрешимая загадка. Вполне возможно, что 200 миллионов лет назад подобные драконы населяли весь этот край: их ископаемые останки находили даже в Австралии.