Оказалось, что на исходе газ. Не зная, сколько мы здесь еще пробудем, решили экономить его, привернули горелки. Ветер тут же выдул тепло из палатки, и мы забрались в спальные мешки. Так лежали мы несколько часов, ощущая непривычность безделья, ловя себя на мысли, что в шуме пурги постоянно отыскиваем звуки, похожие на лай нетерпеливо несущихся собак.
И вдруг по пологу забарабанили человеческие руки. Послышался знакомый голос:
— Открывай! Умерли вы, что ль? — Это приехал за нами каюр. Он положился на собак, и они не подвели его, вывели к палатке. Он радовался, что нас разыскал, мы радовались ему. И словно для того, чтобы усилить общую радость, из воды показалась нерпа. Каюр так и присел от удивления.
— Стреляй, Юрка, стреляй! — запричитал он шепотом, весь изменившись в лице, будто готовый вцепиться в нерпу сам. Гидролога тоже невозможно стало узнать. Весь олицетворение охотничьего азарта, он уже нажимал на курок. Нерпа в этот миг зажмурила глаза и глубоко вздохнула, так и не успев надышаться…
Каюр радовался как ребенок, гидролог собирал ящики с пробами, будто ничего и не произошло. Нерпа — зверь промысловый. В морях Арктики ее немало. Когда-то я и сам посиживал у кромки с ружьем, мечтая подстрелить нерпу и принести на станцию столь солидный для охотника трофей. Но там охота была рискованна и зверь был хитер и осторожен, на выстрел не особенно подпускал. Здесь же сам приплывал к тебе в дом. Разве это охота?!
— Ладно, — сказал мне на это гидролог. — Собаки и впрямь выручили нас. Заслужили они сегодня такой подарок. А нерпы — разве их мало в проливе! Не одна же жила тут. Еще придут.
Часа два мы пробирались в метели среди торосов, целиком полагаясь на чутье собак. Старые следы упряжки едва виднелись, метрах в двадцати все застилала снежная кутерьма, и я думал порой, что, может, и в самом деле прав гидролог: заслужили бесхвостые такой подарок…
Спустя месяц, когда подошло время делать очередную станцию, я снова согласился составить гидрологу компанию. Мне казалось, что в его работе есть что-то от настоящей жизни полярника. Пробираться на собачьих упряжках среди льдов, жить в палатке — разве не об этом я мечтал, собираясь в Арктику! Да и на нерп мне хотелось еще посмотреть. Гидролог же пообещал их больше не трогать.
— Мы их к приезду каюра прогонять будем, — заверил он, — а ему скажем, что не приходили. Не приходили, мол, и все тут.
На этот раз собачки домчали нас довольно легко. Дорога стала привычной, и груза пришлось везти поменьше. Издали палатка показалась покинутой и одинокой, но, войдя, мы убедились, что нерпы ее не забывали. В центре замерзшей лунки была небольшая дыра, в которую приходили дышать тюлени, пока тут никого не было. Мы затопили плитку, расчистили лед в лунке, напились кофе и, проводив каюра, принялись за работу. Уезжая, тот все повторял, чтобы к его приезду нерпу мы добыли.