Острова, затерянные во льдах (Орлов) - страница 48
Да, нелегко дается белому медведю, большому любителю нерп, охота на них. Огорченный, я вспоминаю рассказы бывалых охотников, которые видели, как, подкравшись к лунке и промахнувшись, если тюленю удалось вовремя нырнуть в нее, белый медведь ревет, в ярости шарит лапой подо льдом, норовит выплеснуть воду из лунки, а то и сам готов залезть в нее с головой. Возмущение его я вполне разделяю. Но подобные размышления наводят меня на мысль испытать другой вариант медвежьей охоты.
Этот «вариант номер два» заключается в том, что иногда белый медведь, спугнув у лунки тюленей, не уходит, а остается сидеть над ней. Он закрывает лапой нос и терпеливо ждет до тех пор, когда у тюленя перестанет срабатывать чувство опасности. Когда тюлень, выждав все известные ему сроки, спокойно всплывает в лунке, то затаившемуся хитрецу ничего не остается, как прихлопнуть его лапой и вытащить на лед. Правда, метод этот довольно утомителен и, очевидно, под силу не каждому медведю. Я замечал, что спугнутые тюлени не появляются у лунок обычно по нескольку часов, и терпение для такой охоты надо иметь сверхмедвежье. Но меня обнадеживало, что на прошлой зимовке мне все же удалось сделать редкостный портрет тюленя. Может, и на этой съемке повезет!
Когда я возвращаюсь со льда, то, подходя к острову, чувствую тонкие запахи распаренной земли, словно летом где-нибудь в средней полосе на клюквенном болоте. Правда, на острове перестаешь различать их, так они здесь тонки. Но покатые склоны уже совсем освободились от снега, неумолчно шумят ручьи, всюду слышно птичье щебетание. От птичьих голосов порой невозможно спать. Вступает в свои права лето.
Нарушен ритм жизни у всех обитателей полярной станции. Чтобы выспаться перед ночным дежурством, приходится занавешивать шторами окна, но и это не всегда помогает. Вся жизнь идет шиворот-навыворот: во время дежурства очень хочется спать, а после него даже на час не удается забыться. Как всегда в это время года, выполняем обязанности четвертого, работаем втроем. По обоюдному согласию, пойдя навстречу нашей единственной женщине, мы поделили дежурства так. что она работает днем, а мы с приятелем дежурим ночью. Но тот влюблен в дело, и своих двенадцати часов ему обычно не хватает. Нередко он является среди ночи на мое дежурство и просит: «Дай поработаю». Я понимаю его. сам когда-то поступал так же. только бы дали немного поработать, и я обычно уступаю.
— А может, посидишь до утра? — спрашиваю я его на этот раз. — Что вдвоем мучиться?
— Посижу. — охотно соглашается приятель. Я скатываю спальный мешок, заряжаю кассеты пленкой и выхожу из дома.