Вадим отложил подзорную трубу. Смысла смотреть в нее уже не было: внутреннее пространство мумонкана скрылось за зубчатыми стенами. Теперь следовало пустить в ход свое тайное оружие — нюх. Капитан «Перышка» осторожно приоткрыл створку окна, впуская свежий морской воздух. Дирижабль не спеша заходил на крепость с севера, и все настойчивее о себе давали знать приспешники холодного Нудлоса. Обрывки южных ветров врывались на капитанский мостик: сначала они нахально сдергивали со стола листы бумаги и письма, затем, осмелев, пронеслись шквалом по всей застекленной веранде, потревожив своим ревом даже отдых почтовых голубей, а после и вовсе почувствовали себя безнаказанно и опрокинули на пол чашки с чаем, сорвали со стола остатки бумаг и карту и завертели белые хлопья документов в бешенном круговороте. Стрелка патефона разом съехала с пластинки и оборвала небесный блюз. Теперь среди облаков неприветливого Большого Фока царили лишь завывания и свист ветра в помещениях почтового дирижабля.
Черные короткие волосы трепетали на ветру, глаза были закрыты. Вадим погрузился в мир запахов, судорожно вдыхая упругие порывы ветра. Сначала образы были обрывочными, словно вырванными ветрами из контекста единой картины. Но вот начала растворятся черная мгла, и молодой человек увидел разноцветные нити запахов, мчащиеся мимо него словно стрелы с привязанными к их древкам шелковыми обрывками разноцветных тканей. Эти пестрые ленты пролетали мимо, касались Вадима, опутывали его, цепляясь за волосы, грудь, шею, срывая с его губ судорожное дыхание, чтобы донести запах капитана ДЖК-34 на сотни миль к северу от Атланта. Словно пущенные многотысячным войском стрелы запахов налетали на капитана «Перышка» свистящим роем. Весь воздух был соткан из многоцветия этих шелковых лоскутов. И через мгновение Вадим ощутил всем своим естеством, что не небо наполнено этими пестрыми видениями запахов, а сам воздух является хаотическим скоплением обонятельных призраков. И как только он ощутил это, как только иллюзия перед его внутренним взором предстала в полном своем величии, он перестал судорожно глотать рванье ветра, а спокойно вдохнул, растворяясь в материи иного измерения — мира запахов Сианука.
В этом мире переплетались прошлое, настоящее и будущее. Призрачные запахи прошлого доносили до капитана дирижабля воспоминания о кораблях эпох Хираты Надэсико и Тордена Могучего, покоящихся сейчас на дне Большого Фока. Запахи будущего предвещали дождь и разочарование. Но Вадима интересовали запахи настоящего; яркие, волнительные, сочные. Этот воздушный шелк еще не успел растерять своих цветов. Он был переполнен образами — теми, из которых будут сотканы призраки прошлого, и теми, что растворятся без остатка под напором беспощадного времени.