Сейчас, в момент ее прыжка, он успевает вспомнить ее всю, каждый ее изгиб, каждый ее запах, каждое ее настроение. Он видит ее прекрасное тело, покрытое черными ссадинами и залитое кровью. Оно спешит к нему. Оно прекрасно и в то же время ослепительно ужасно. Ее дикие расширенные глаза, ее хищная ухмылка, ее когти, готовые вцепиться в шею мужчины. И в последний момент он закрывает голову руками и кричит:
— Эльза!
Он не видит того, что происходит дальше. Он слышит лишь хруст костей, пронзительный визг и окрики арвингов.
— Мама! Мама! — кричит мальчишка. Но его держат, говорят: «Это не она! Не она!» Но он не слушает, пытается вырваться из рук Хромыля.
Мужчина отводит руки от лица и видит тело своей жены, пронзенное сразу несколькими клинками бессмертных. Тело лежит у самых его ног. Голубые духи выжигают нутро своей добыче, а женщина вопит, пытаясь схватиться за сталь уже не существующими руками.
— Эльза! — вновь кричит муж. Наконец, срывает с себя оцепенение и бросается к ней. Его не успевают остановить — он уже обнимает этот изрубленный, но все еще живой кусочек его родного существа.
— Не прикасайтесь! — орет один из арвингов. — Вон!
Но мужчина не понимает. Он ничего не осознает. Лишь обнимает жену крепче и в этот момент чувствует, как ее зубы впиваются ему в плечо.
— Черт возьми! — орет еще один голос.
— Прочь! — вопит кто-то.
Несколько рук хватают мужчину за ноги, плечи, шею. Его пытаются оторвать от того, что осталось от ночного чудовища. А то пытается вгрызться поглубже, цепляется зубами за человеческую плоть. Из ее рта вырывается глубокий рокот, она вся шипит от боли, выжигаемая изнутри ненасытными духами шпаг.
И вот челюсти ее разжимаются. Женщина, точнее то кровавое месиво, что осталось от нее, издает леденящий кровь крик. Кажется, будто с этим криком из тела вырывается душа. Невидимая она мечется по вагону, бьется о стены, проносится мимо бессмертных воинов Серскильта и одним махом выстреливает из черной дыры в ночь.
Только сейчас мужчина чувствует боль в плече, а кто-то стоит над ними и кричит:
— Дурак! Ты совсем спятил!
Но мужчина не понимает, о чем идет речь. Его сон трансформируется, перемещаясь на грани бреда. Полнейшая фантасмагория, которая просто не может быть правдой. Он улыбается. Всего лишь сон, это всего лишь сон. В этом мире возможно все, потому что он сплетен из призрачной материи других измерений, далеких, не властных над тобой.
И потому он старается не удивляться, когда в брешь в стене влетают сразу двое обнаженных людей. Они также стараются встать на четыре лапы, словно звери. Но они более чем похожи на людей. Мужчина даже уверен, что ему снятся просто белые люди, которые умеют летать и бегать на четырех лапах. Неожиданно у того арвинга, что стоял перед ним, на спине оказывается один такой гость. Тут же рядом кого-то изрубили на куски. Стоит невыносимый визг, писк, что-то громадное грохочет за стенами вагона, становясь все ближе и ближе. И уже не две, не четыре, а, кажется, что десятки, сотни белых рук тянутся к арвингам из бреши, стараясь схватить кого-нибудь и утащить к себе в ночь. Иногда им это удается: двух бессмертных, что дежурили с бомбардами у бреши, уже нет. Вперед выступают арвинги Халейна, чьи черные сияния клинков сливаются с ночью и неразличимы зверьми.