Подползает Саша.
— Мальчик мой, это сон! Странный, правда? — шепчет мужчина, прижимая того к себе.
Земля вздрагивает, и вагон качает из стороны в сторону. Кажется, еще одно усилие и их перевернут на бок.
— Это не сон, папа! Нас сейчас убьют! — плачет мальчик.
— Нет, ты что?! — улыбается отец. — Во сне никто не умирает…
— Они уже убили нашу маму! — кричит Саша. Его руки ощущают какую-то теплую, даже горячую жидкость, которая сочится из шеи отца.
— Это была не она, сынок, — шепчет мужчина, пытаясь убедить скорее себя, чем мальчика. — Это была не она!
А кругом беснуется масса фантастических созданий. Летят белые конечности, отрубленные головы смеются, вцепившись зубами в одежду арвингов, пол залит кровью, скользкий, теплый. У воинов разъезжаются ноги. Во тьме пляшут десятки жадных духов, ярко сияющих своими гибкими языками, словно бы в руках бессмертных приручен ледяной огонь. Влетающие твари тут же напарываются на выставленные вперед клинки. Невидимая катапульта или рука великана насаживает с каждым броском все больше безразличных пищащих тел на эти вилы, пытаясь завалить арвингов пушечным мясом своих слуг. Кому-то удается вцепиться в борт вагона и не оказаться сразу же во власти кишащих голубых и черных духов. Но, ступая на пол вагона, они бессильно скользят, теряют равновесие, поскальзываются в лужах масляной крови и коряво падают. Один, два, три… Белые тела, сплетенные в клубок незащищенной плоти, кружатся у ног бессмертных. Тем остается лишь натравить своих голодных духов, нарезав звериный пирог на ломти.
А рокот все нарастает. Хозяин идет по топким болотам проклятой земли. Он нагоняет поезд. Это понимают все. И все молят Серскильта придти им на помощь, а еще более они молят своего командира Га-тора, который знает истинное имя покровителя арвингов.
Приди же Серскильт, вечный, как мир, могучий, как свет, непобедимый, как звезда Милепаль. Приди тот, чья кровь зеленого цвета, чье тело обитает во всех гранях Сианука! Пусти корни в теле твоего врага!
* * *
С верхатуры вагонов открывается поистине зловещий вид, величественный и ужасный. Командир подразделения арвингов лакс Ир-хан только и успевает насаживать на свою шпагу ядра из плоти и крови, что летят со стороны болот. Воины палят по бесчисленным мишеням. Белые, легко различимые в ночи, они назойливы и поистине бесконечны.
— Смена! — кричит Ир-хан.
Ряд арвингов, совершивших залп, отступает от борта и начинает перезаряжать свои бомбарды. Другая шеренга быстро пересаживается вперед и, выбрав свою цель, жмет на курок. Именно во время смены стрелков отряд Ир-хана становится наиболее уязвимым. Уже двух или трех арвингов удалось так застать врасплох, когда они перезаряжали свои ручные бомбарды. Одному сразу же оторвали голову, другой весь в крови лежит сейчас на крыше вагона, хватая ртом воздух, а третий… Третий упал в ночь, под колеса поезда.