– Эй, чувак, руку подай, – крикнул он в сторону кухни.
– Чё? – не расслышал парень у мойки.
– Пойди сюда и помоги!
Ответа не последовало: санитар тяжело вздохнул и продрался мимо ведер на кухню. Я выбралась из-за холодильника и опрометью выскочила за дверь. Перебежав асфальтированную дорожку, я направилась к зданию администрации.
* * *
Минут через пятнадцать, когда я уже покидала здание, два дюжих санитара мрачно встретили меня у дверей.
– Только без рук, – сказала я дородному детине, который было вцепился в меня. – Я просто заблудилась.
Он усмехнулся:
– Ага, говори-говори. Правила для всех одни. Пациентам нельзя сюда.
– Это Дениз вас вызвала? – Пытаясь незаметно проскользнуть по коридору к офису Бет мимо пустовавшего места за стойкой, я сделала вывод, что Дениз, вероятно, в туалете. Стоит у раковины и ковыряется в зубах. Мерзкая.
– Не, парни из столовки, – ответил верзила.
– Все сейчас раскрашивают чашки в общем зале, – заметил второй из ларца.
– Раскрашивают чашки, вот как, – максимально серьезно подхватила я. – Что же, хвала небесам, что вы пришли за мной как раз вовремя. Не дай бог пропустить такое событие.
Меня вновь препроводили в серое царство. Да, удрать мне не удалось. Несомненно, лекарства притупили мою реакцию. Но я была твердо уверена в одном: рано или поздно Бет понадобится компьютер, и она вытянет из под стола подставку с клавиатурой и обнаружит на ней мою, наспех нацарапанную и прилепленную скотчем записку.
27 сентября 2012, четверг
Тускалуза, Алабама
До моего тридцатилетия оставалось три дня, а от Бет не было ни слуху ни духу. Мало этого: я не могла теперь даже приблизиться к зданию администрации. Меня лишили возможности выходить за пределы больничного здания, а также прибавили пару таблеток к моему ежедневному медикаментозному коктейлю.
В любой момент сюда мог позвонить Уинн, чтобы меня отправили в другой конец страны. Или заявиться сюда и задушить меня во сне. Все это я отчетливо сознавала, и это знание по идее должно было меня деморализовать. Но страшно мне почему-то не было.
Скорее всего, он считал, что я кое-что знаю, и эта информация представлялась ему ценной. Я была для чего-то нужна. А может, я и переоценивала свое значение для будущего губернатора. Может, страх убирали таблетки. Даже зная, что лекарства окутывают мутной пленкой каждый дюйм моих нервов, я, к своему удивлению, с нетерпением ждала своей утренней и вечерней дозы. Что могло быть приятнее этого плавного скольжения от ужина до отбоя.
Другое дело – ночью. Когда приходили сновидения. Кошмары с участием Трикс и Колли, Уинна и Уолтера – жестокость и насилие, повсюду кровь. Обычно часа в три утра я резко просыпалась и лежала в кровати, обливаясь потом, пытаясь замедлить неугомонный пульс. Страх был повсюду, заполнял углы комнаты, забирался под простыни.