– Вот все, что я хотел сказать тебе.
– Это нелепейшая клевета, – сказал мистер Паллисер.
– Я согласен с этим. Клевета всегда отличается нелепостью, но что станете делать? Пословица гласит: на чужой роток не накинешь платок.
И герцог своим видом дал понять, что беседа считается законченной и что его надо оставить одного.
– Но мы можем не обращать на это внимания, – сказал племянник с большим безрассудством.
– Ты можешь, а я всегда считал себя неспособным на это. Притом же, мне кажется, я не заслужил еще такой репутации, чтобы быть предметом людских сплетен. Ты думаешь, может быть, что я прошу многого? Нет! Да ты, верно, согласишься, что до нынешнего времени я давал много и взамен того ничего не требовал. Надеюсь, в этом случае ты сделаешь для меня одолжение.
Уловив в словах дяди угрозу, мистер Плантагенет Паллисер оставил комнату. В словах герцога заключался следующий смысл: если ты будешь волочиться за леди Дамбелло, я прекращу тебе выдачу восьми тысяч в год. При следующих выборах в Силвербридже я организую тебе оппозицию, я составлю духовное завещание и отниму у тебя Матчинг и Хорнс – очаровательное местечко в Суррее[26], пользование которым уже было предоставлено мистеру Паллисеру в случае его женитьбы, – отниму поместье Литтлбьюри в Йоркшире и огромное имение в Шотландии. Из моих личных капиталов, заключающихся в наличных деньгах, акциях, закладных и банковских билетах, ты не получишь ни шиллинга. Наконец, если мне вздумается, то, может, я сделаю тебя просто мистером Паллисером, с малюткой двоюродным братом во главе твоей фамилии.
Мистер Паллисер понимал всю серьезность этой угрозы и, размышляя о ней, признавался самому себе, что он не чувствовал ни малейшего влечения к леди Дамбелло. Между ними ни разу не было разговора задушевнее того, образчик которого читатель уже видел. Леди Дамбелло для него ровно ничего не значила. Но теперь, когда дело это представили перед ним в новом свете, не следует ли ему как джентльмену влюбиться в такую очаровательную женщину, имя которой уже было связано с его именем? Нам всем известен анекдот, как духовник во время исповеди учил конюха натирать салом зубы лошадям. «Никогда этого не делал, – сказал конюх, – а теперь попробую». В настоящем случае герцог играл роль духовника, а мистер Паллисер еще до окончания вечера сделался таким же смышленым учеником, каким был конюх. Что касается угрозы, то с его стороны, как Паллисера и Плантагенета, было бы дурно обращать на это внимание. Герцог ни за что не женится. Из всех людей в мире он, по всей вероятности, был самый последний, кто мог бы изменить положение, в котором находился, а во всем остальном мистер Паллисер намерен был пользоваться безусловной свободой. Поэтому в начале февраля он поехал в Хартльбьюри, решившись оказывать леди Дамбелло всевозможное внимание.