– Ну а что будет делать папа?
– Что хочет, то пусть и делает. Никто не знает, что я должна была переносить от него. Еще год, и это убило бы меня. Выражения его становятся грубее и грубее, и я жду с каждым днем, что он меня ударит своим костылем.
По всем этим обстоятельствам нельзя сказать, что семейные интересы Де Курси находились в цветущем состоянии.
Предполагая уехать в Баден-Баден, графиня, однако же, не имела ни малейшего намерения взять с собой свою младшую дочь. Она терпела мужа в течение многих лет, а леди Александрина после шести месяцев уже начинала жаловаться на свою горькую участь. Главная жалоба Александрины заключалась в том, что муж ее неразговорчив. Леди Де Курси понимала, что никакая женщина не имела права сетовать на это. Если бы у графа был один только этот порок, она с удовольствием провела бы с ним остаток своих дней!
А все же жизнь Александрины была едва ли не тяжелее жизни матери. Она нисколько не исказила истины, сказав, что ее муж никогда с ней не говорил. В ее новом неудобном доме время проходило весьма медленно и весьма скучно. В доме матери ее постоянно окружали люди, хотя и не всегда такие, каких она желала бы иметь своими друзьями, но она думала, что замужем выберет себе тех, кто придется ей по сердцу, однако к ней никто не приезжал. Ее сестра, более благоразумная женщина, начала свою замужнюю жизнь с определенной идеей, и потому спокойно такую жизнь переносила, но это бедное создание увидело себя совершенно покинутым. Однажды допущенный в сердце гнев на мужа, а это было сделано еще на первой неделе после брака, вытеснил из него и ту небольшую частицу любви, которая существовала в нем. Она не знала, что при входе мужа в комнату должна бы смотреть на него ласковее и этим самым заставить его думать, что его присутствие приносит ей радость. Она приняла угрюмый вид, прежде чем поселилась в своем новом доме, и этого вида никогда не оставляла. Кросби старался найти в своем доме семейное спокойствие, насколько оно было для него доступно, и этим облегчить свою участь, но задача становилась труднее и труднее, уныние усиливалось все более и более. Он думал о своем счастье, а не о счастье жены, так как и жена, в свою очередь, думала о своей собственной скуке, а не о скуке мужа.
«Неужели в этом должно заключаться семейное счастье?» – часто говаривал Кросби самому себе, садясь в кресло и стараясь сосредоточить все свое внимание на книге.
«Неужели в этом должно заключаться счастье замужней жизни?» – думала Александрина, оставаясь совершенно одинокой, не имея даже книги, которая могла бы доставить ей развлечение. Она никогда не прогуливалась с ним, да ей, впрочем, и не нравились прогулки по тротуару вокруг какого-нибудь сквера. Кросби твердо решил, что она не принудит его войти в долги из-за наемной кареты. Кросби не был скуп на деньги, его нельзя назвать скрягой, но он увидел, что, женившись на дочери графа, сделался бедняком, и не хотел, вдобавок к этому, поставить себя в безвыходное положение.