За завтраком мистрис Дейл не приступила к решению заданного накануне вопроса. Когда убрали чай со стола, Лили села за работу, а мистрис Дейл, по обыкновению, отправилась на кухню. Было около одиннадцати, когда она пришла в комнату, где сидела Лили, но и тогда поставила только на стол рабочую шкатулку и вынула иглу.
– Желала бы я знать, как леди Джулия обходится с Белл, – сказала Лили.
– Конечно прекрасно! Я в этом уверена.
– Я знаю, леди Джулия не кусает ее, и в это время Белл, вероятно, перестала бояться высоких лакеев.
– А я и не знаю, есть ли у них высокие лакеи.
– Вы меня не поняли, мама, я говорю о принадлежностях дворянского дома. С первого раза они непременно будут наводить страх на всякого, кто не приготовился смотреть на них без страха. Весьма глупо, без всякого сомнения, бояться лорда, потому что он лорд, я боялась бы даже лорда Де Геста, если бы гостила в его доме.
– Хорошо, что ты не поехала.
– Я сама тоже думаю. Белл храбрее меня, и я уверена, что она в первый же день привыкнет к своему положению. Но все-таки желала бы я знать, что она там делает? Не штопают ли они старые чулки?
– Почему же и не так?
– Я полагаю, что в больших домах все поношенные вещи не чинят, а просто выбрасывают. Неужели вы думаете, что премьер-министр посылает в починку свои башмаки?
– Может, порядочный башмачник согласится починить башмаки и премьер-министра.
– Так вы думаете, что их можно починить? Но кто же их отдаст в починку? Неужели он сам смотрит за тем, целы они или нет? Неужели вы думаете, что епископ назначает самому себе на год непременно известное число перчаток?
– В общем, да.
– Следовательно, он надевает новую пару, когда понадобится. Но когда же появляется эта необходимость? Говорит ли он себе, что они пригодятся еще на одно воскресенье? Я помню, когда приезжал сюда епископ, у него на одном конце пальца была дырочка. Я тогда готовилась к конфирмации[40] и помню, как подумала, что ему бы следовало быть щеголеватее.
– Почему же ты не вызвалась починить их?
– Я ни за что в мире не решилась бы сказать этого.
Разговор начался таким образом, что не оказывал ни малейшей помощи мистрис Дейл к приведению ее проекта в исполнение. Когда Лили начинала говорить о каком-нибудь предмете, ее трудно было оторвать от него. Теперь ей вздумалось распространяться о том, существуют ли у великих мира сего обыкновенные привычки. Она даже спросила свою мать, носят ли королевские дети в карманах медные деньги.
– Я полагаю, – сказала она, – у них такие же карманы, как и у других детей.
Но тут мистрис Дейл вдруг остановила ее.