Глава LVIII. Судьба малого дома
В тоне мистрис Дейл, когда она предложила своей дочери идти домой, где обещала передать весь запас новостей, было что-то особенное, не допускавшее никаких шуток со стороны Лили. Отсутствие матери продолжалось целых два часа, в течение которых Лили гуляла по саду и наконец с нетерпением стала ожидать, когда послышатся шаги отсутствующей. В течение этих долгих двух часов между дядей и ее матерью, должно быть, происходило какое-нибудь серьезное объяснение. Свидания, на которые мистрис Дейл время от времени была приглашаема в Большой дом, обыкновенно продолжались не больше двадцати минут, и для того, чтобы передать девицам весь запас новостей, достаточно было пройти раз или два вокруг сада. Однако в данном случае мистрис Дейл решительно отказалась говорить, пока не вошла в свой дом.
– Мама, неужели он приехал нарочно за тем, чтобы видеться с вами?
– Думаю, нарочно, душа моя. Он и тебя желал видеть, но я выпросила позволение отложить это до тех пор, пока не переговорю с тобой.
– И меня желал видеть? Для чего же?
– Собственно, для того, чтобы поцеловать тебя и приказать, чтобы ты его любила, единственно для этого. Он не сказал бы тебе ни слова, которое могло бы возбудить в тебе досаду.
– В таком случае я поцелую его и буду его любить.
– Да, мой друг, ты полюбишь его, когда я расскажу тебе все. Я торжественно обещала ему оставить всякую мысль о переезде в Гествик, так что дело это решено.
– Вот как? Значит, нам можно сейчас же приступить к распаковке? Вот это поворот сюжета!
– Разумеется, можно, я дала ему слово, он сам отправится в Гествик и устроит все насчет квартиры.
– А Хопкинс знает об этом?
– Думаю, что не знает.
– И мистрис Бойс не знает! Мама, мне решительно не пережить следующей недели. Мы будем казаться такими глупыми! Знаете ли, что нам теперь делать? Это будет для меня единственным утешением: нам нужно сейчас же приступить к работе и расставить все вещи на прежние места до возвращения Белл, это изумит ее.
– Как! В два дня?
– Почему бы и нет. Я прикажу Хопкинсу прийти и помочь нам, а он, верно, не откажется. Я теперь же начну с одеял и постелей, я могу это сделать одна.
– Но я тебе еще ничего не рассказала и, право, не знаю, как бы это сделать, чтобы ты поняла, что происходило между нами. Он очень горюет о Бернарде, Бернард решился уехать за границу и, может быть, на несколько лет.
– Нельзя же винить человека за то, что он исполняет то, чего требует его служба.
– Его никто и не винит. Дядя только сказал, что ему очень больно, что на старости лет он должен остаться совершенно одиноким. Это было сказано, когда он еще не знал о нашем намерении остаться в Малом доме. Дядя, по-видимому, решился не просить больше об этой милости. Я видела это в его взгляде и поняла по его тону. После этого он заговорил о тебе и Белл, говорил, что любит вас обеих, но что, к несчастью, его надежды относительно тебя не осуществились.