Уязвимость и хрупкость имеют также и другие источники, в том числе характер нашего окружения и наше неведение. Но мыслители Просвещения и их наследники в XIX и XX веках рассматривали их в качестве единственных, или по крайней мере главных источников уязвимости и хрупкости. Марксисты добавляли к этому экономическую конкуренцию и идеологическую слепоту. Все из них писали так, как будто уязвимость и хрупкость могут быть преодолены по ходу прогресса в некоторое будущее время. И сейчас возможно идентифицировать связь между этой верой и их философией науки. Последняя с ее взглядом на объяснение и предсказание играет центральную роль в поддержке первой. Но сейчас наша аргументация должна идти в другом направлении.
Каждый из нас, индивидуально или как член конкретной социальной группы, хочет воплотить свои планы и проекты в естественном и социальном мирах. Условие достижения этого состоит в том, чтобы рассматривать как можно большую часть нашего естественного и социального окружения как можно более предсказуемым, и важность естественных и социальных наук в нашей жизни выводится, по крайней мере частично и лишь частично, из их вклада в этот проект. В то же самое время каждый из нас, индивидуально или как член конкретной социальной группы, старается сохранить свою независимость, свою свободу, свою творческую способность и свои размышления, которые играют столь важную роль в свободе и творчестве, от вмешательства других. Мы желаем раскрыть себя не больше, чем мы считаем это правильным, и никто не желает раскрывать все о себе, за исключением, вероятно, случаев, когда мы находимся под влиянием некоторой психоаналитической иллюзии. Мы нуждаемся в том, чтобы оставаться до некоторой степени непрозрачными и непредсказуемыми частично ввиду угрозы которую представляет предсказательная практика других. Удовлетворение этой нужды по крайней мере приводит к другому необходимому условию значимости человеческой жизни как она есть и какой она может быть. Нам для осмысленности жизни необходимо участвовать в долговременных проектах, а это требует предсказуемости; нам для осмысленности жизни необходимо обладать нашими собственными планами, а не просто быть пешками в чужих проектах, чужих намерениях и желаниях, и это требует предсказуемости. Мы, таким образом, погружены в мир, в котором мы одновременно стараемся сделать остальное общество предсказуемым, а нас самих непредсказуемыми, изобрести обобщения, которые позволят понять поведение других, и отлить наше поведение в такие формы, которые избежали бы обобщений другими. Если это общие свойства социальной жизни, что же будет характеристиками наилучшего возможного доступного множества обобщений относительно социальной жизни?