— Ваш кабинет опечатан, — говорит мне охранник, когда я заявляюсь в офис Хосе Мануэля.
— В смысле — «опечатан»?
Охранник смотрит на меня, как на идиота.
— В том смысле, что опечатан следственной группой! Пройдите к Вере Владимировне, она вам все объяснит.
Я взбегаю вверх по лестнице. В коридоре сталкиваюсь с одним из сотрудников, здороваюсь. Он как-то искоса посматривает на меня. Подхожу к своему кабинету. Дверь обклеена бумажными полосками с фиолетовыми гербовыми печатями. На полосках напечатано «Не входить! Опечатано. Городская прокуратура». Интересно, они эту ленту специально в типографии заказывали?
Я встаю спиной к видеокамере наблюдения и слегка надавливаю на дверь. Она, конечно, не поддается — заперта. Ладно, к Вере Владимировне, так к Вере Владимировне!
Вера обложена бумагами. На ее столе знакомые синие папки, свежая пресса, разорванные конверты, распечатки приказов с лаконичной подписью Хосе Мануэля. Обычно каждого, кто входит в приемную, Вера одаривает милой улыбкой. Но сейчас она впервые встречает меня строгим сочувственным взглядом. Без привычной улыбки Вера кажется мне старше, а ведь ей от силы лет двадцать пять. Приятная симпатичная девушка, вроде моей Аньки, разве только Вера немного больше уделяет внимание своей внешности, но ведь секретарша обязана «хорошо выглядеть».
Глаза у Веры светлые, какого-то сложного салатно-голубого оттенка. Да и все лицо у нее как-будто светится — чистая белая кожа, светлые волосы (наверное, она натуральная блондинка), на губах перламутровая помада. Кофточка у Веры тоже всегда белая, тщательно отглаженная, без единой складочки. На тонкой длинной шее нитка жемчуга, на пальце скромное серебряное колечко.
Мне даже кажется, что я вижу Веру впервые. Наверное, потому, что до этого никогда к ней не приглядывался. Вера очень контактный, сразу располагающий к себе человек. Впервые увидев меня, она сразу заговорила со мной как со старым знакомым и одарила такой лучезарной улыбкой, что ее блеск затмил всю остальную внешность. Так она у меня и отложилась в памяти — мгновенным образом — улыбчивая светлая девушка.
Хосе Мануэля, как обычно в кабинете нет. В общем-то, он мне не нужен, но все же не помешало бы обсудить перспективное развитие художественного отдела.
— Присаживайся, — кивает Вера на кресло, — Кофе будешь?
Обычно я отказываюсь от употребления чайно-кофейных напитков в офисах, но сейчас соглашаюсь.
Не люблю пить и есть из чужой посуды, да еще бок о бок с малознакомыми людьми. Понимаю, что совместный прием пищи способствует установлению контакта, но для этого нужно, чтобы сам человек был тебе по вкусу. Да и чужая посуда настолько пропитана инородной аурой, что простое прикосновение к кофейной чашке сродни горячему поцелую с владельцем сервиза. А уж если эта посуда офисная, предназначенная для общего пользования, то от нее веет таким тошнотворным коктейлем эмоций, что я всегда вежливо отказываюсь от контакта с ней.