Казалось бы, самый обычный ливень, вот только он принёс сюда смерть. Вначале никто ничего не понял, только игру в карты перенесли из-под навеса в вагончик. Но вскоре появились первые проблемы.
Те, кто успел как следует вымокнуть, к ночи стали жаловаться на жжение кожи, а ближе к полуночи послышались первые крики боли. Когда под утро кожный покров одного из вальщиков сделался прозрачным, до Николая дошло: пора бить тревогу.
Вот только снова оказалось поздно. Вся бригада слегла, а водить грузовики, да и вообще машины, он за свою жизнь так и не научился – смысла не видел.
Вахтовка возила его и людей на делянку, до работы свободно добирался маршруткой. Да и проблем с этими машинами вечно… Как ни послушаешь мужиков, так все как один жалуются: то сломалось, это наебнулось, масло менять пора, страховки налоги. В общем, ну его на хуй, все эти геморрои.
Связь так и не появилась, как и шеф, который всегда приезжал в пятницу, чтобы проверить кубатуру и дать нагоняй на всякий случай, для профилактики. Единственной связью с внешним миром оказалось радио, что стояло в его личном вагончике.
Из него Николай вскоре узнал, что произошло, и что своим друзьям и коллегам он не в состоянии помочь, как бы того ни хотел.
К концу недели в страшных муках скончался первый, а следом за ним, отправились и другие. Вот только самому бригадиру было нипочём. Ну не взяла его почему-то радиация.
Причины стали понятны позже, а для начала он ушёл в запой. Пил сильно, долго, в одиночестве, пока люди его умирали один за другим. Посреди ночи просыпался от криков из общего вагончика, заливался самогоном и снова проваливался в небытие, бормоча молитвы в пьяном бреду. Сколько всё это длилось, вряд ли получится вспомнить.
Однако в один прекрасный день произошло чудо, страшное и непонятное. Отмахнувшись утром от назойливых мушек или искр, которые словно белый шум повсюду витали в воздухе, Николай с тяжёлым сердцем вспомнил своих мужиков…
– Я бля, чуть в штаны не насрал, когда их в окно увидел, – пьяным голосом завершил свой рассказ он. – Идут, блядь, глаза мёртвые… Я думал всё на хуй, допился до белочки. А когда они стали ко мне стучаться, то вообще пиздец… Да я на хуй молитвы все вспомнил, даже те, что не слышал никогда.
– Ты что-то про кореша своего ещё говорил, – напомнил я.
– А, да. Это случайно на меня тут один вышел, – помолчав несколько секунд, ответил бригадир, предварительно пытаясь сфокусировать на мне взгляд. – Я съебаться отсюда хотел. Бухло закончилось, жратва тоже, ну подумаешь, ночь в лесу бы провёл – всё лучше, чем с покойниками под боком. Вот по дороге отсюда его и встретил…