С тех пор отец протоиерей оставил свои посещения.
Статьи Писарева регулярно продолжали появляться в петербургских журналах.
В возобновившемся «Современнике» весь 1863 год печатался роман Чернышевского «Что делать?», написанный в Алексеевской равелине Петропавловской крепости. Молодёжи предлагался новый образ жизни – по принципам разумного эгоизма, в условиях новой семьи, в надежде на победу идей социализма и возникновения небывалого ранее Хрустального Дворца, где все будут свободны, равны и счастливы.
В Москве во множестве возникали студенческие кружки. Одни создавали артель переводчиков с английского и немецкого языков, другие организовывали платные вечера для сбора средств в пользу неимущих студентов, были и просто землячества. Так, на Большой Ордынке образовался кружок студентов-пензенцев, в котором стал верховодить двадцатилетний Николай Ишутин.
В те годы всё пошатнулось в России. Идея свободы пьянила студенческие головы. Атеизм овладел их умами легко, ибо церковная казёнщина претила, а заглянуть за неё не позволял страх перед насмешками товарищей.
– Да зачем же всё? Зачем человек живёт? – спрашивал иной простодушный маменькин сынок.
– Так себе родился и живёт, – разводил руками Ишутин, – и всё тут!
Извечное же чувство неудовлетворённости, особенно пылко переживаемое в юности, переводилось из среды духовной в самую материальную. Горение низводилось долу, человек объявлялся мерою всех вещей, его воля определяла ход истории. В текущий момент главной задачей всех подлинно передовых людей стала борьба против деспотического самодержавия.
Заседания кружка походили на какую-то страшную игру. Они рассуждали о перспективах социализма в России, о необходимости всеобщей революции и уничтожении царской власти, которую должна сменить власть новая.
– Давайте взорвём Петропавловскую крепость! – предлагал один.
– Нет, нет! – горячо возражал другой революционер. – Надо, понимаете, взять в плен наследника и предъявить царю ультиматум: или полная свобода и вся земля крестьянам, или смерть твоему сынку!
– Надо просто убить царя! – убеждал третий, самый юный революционер, не желая отстать от старших товарищей. – Тогда власти испугаются, и организация будет им диктовать, что следует делать!
– И что же, ты готов за это взяться? – цедя слова, врастяжку спрашивал Ишутин. – Я дам тебе револьвер. Сможешь завтра застрелить Александра Николаевича?
– Я?.. А почему я?..
– А ты поедешь завтра взрывать Петропавловку? – с мрачной насмешкой вопрошал вождь другого. – Нет?
Мальчики сознавали, что оказались на грани, за которой слова перерастали вдела. Знали бы они, что и произносимые в безумном угаре слова их уже были делом.