– Видишь, Митя, – оборачивался Ишутин к неизменно молчащему Каракозову, сидевшему всегда за его спиной, – господа колеблются…
И разговор переходил на другое: хорошо бы вызволить Чернышевского с каторги, поставить во главе правительства, но обязать его действовать по указаниям их Центрального Комитета. Ели рябчиков в сметане, попивали токайское. Игра продолжалась.
А власть оставалась в позиции нерешительной, пытаясь и бороться против крамолы, и угодить ставшему могущественным общественному мнению.
Мог ли знать подробности бурной политической жизни московский святитель? Отчасти мог, но не имена и детали интересовали его. Он предвидел надвигающуюся на Россию с Запада тучу, лишь изредка позволяя себе прямые высказывания на сей счёт. Так, пришедшей за благословением настоятельнице одного из подмосковных монастырей он не советовал устраивать богатые ризы на иконы.
– Близко время, когда будут сдирать ризы с икон. Представляется мне, что туман и облак сгущается над нами, и надобно опасаться грома.
В том же 1863 году святитель написал размышление о премудрости христианской, в котором предложил свой ответ на вопросы времени:
«Мудрость христианская должна быть чиста– чиста по ея источникам, по ея побуждениям и цели. Ея чистый источник есть Бог… Ея чистая цель также есть Бог… Деятельное нужно внимание для охранения сей чистоты от нечистых влияний несмиреннаго разума, который не признает своих пределов пред бесконечным и непостижимым, который, истину вечную находя старою, имея побуждением любопытство и целию тщеславие, без разбора гоняется за новым, и как руководительному началу следует духу времени, хотя бы это было время предпотопное; который, ленясь потрудиться, чтобы возникнуть в истинную область духа, погружается в вещество и здесь погрязает.
Мудрость христианская мирна – и подвизающийся для нея должен быть мирен… Только в тихой, а не волнуемой воде, отражается образ солнца; только в тихой, не волнуемой страстями душе может отразиться внешний свет духовной истины…
Мудрость христианская кротка… Дух порицания бурно дышит в области русской письменности. Он не щадит ни лиц, ни званий, ни учреждений, ни властей, ни законов. Для чего это? Говорят: для исправления… Но созидает ли дух порицания или разрушает?
…Мудрость христианская благопокорлива. Она проповедует и дарует свободу, но вместе с тем учит повиноваться всякому начальству… Ревнители истиннаго просвещения должны поднимать дух народа из рабской низости и духовнаго оцепенения к свободному раскрытию его способностей и сил; но в то же время утверждать его в повиновении законам и властям, от Бога поставленным, и охранять от своеволия, которое есть сумасшествие свободы».