– П-прости… – выдавила она хрипло.
– Зачем ты? – Я заглянул ей в глаза. – Я чем-то обидел тебя?
– Ты… нет… ничем… – Из глаз ее покатились слезы. – Ты классный, замечательный. И я хотела… но… я не могу! – Тут она зарыдала в голос.
Я вдруг все понял. Все: ее странное, вызывающее поведение, бесконечные перемены настроения, казавшиеся мне капризами, бесстыдство, сменяющееся застенчивостью, и наоборот.
– Ты все еще любишь своего мужа? – спросил я как можно осторожнее и мягче. – Любишь, несмотря на его предательство, на то, что его нет в живых?
Она кивнула. Плечи ее дергались в беззвучном плаче. Было совершенно очевидно, что это не спектакль. Бедная, запутавшаяся девочка. Она хотела ненавидеть того, кого любила. Но у нее не вышло. Не вышло даже лечь в постель с первым встречным, как она планировала. Ей легче выпрыгнуть в окно, чем предоставить свое тело тому, кто был ей безразличен.
– Это пройдет, поверь, – сказал я и, взяв с тумбочки бумажный платочек, аккуратно вытер ей слезы.
– Нет, – шепнула она безнадежно.
– Пройдет, – твердо повторил я.
Она посмотрела на меня с тоской.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. Я много видел такого… плохого, страшного. Все равно все рано или поздно проходит. И тебе станет легче. Вот увидишь.
– Ты говоришь не как видеооператор из Воронежа.
Я усмехнулся.
– А как кто, по-твоему?
– Не знаю. Ты… ты кого-то мне напоминаешь. – Ее гладкий лоб прорезали три тонкие морщинки. – Не пойму кого.
– Никого. – Я встал. – Просто у меня стандартная внешность. Таких, как я, много.
Я видел, что ее не удовлетворил мой ответ, но сил спорить у нее не было.
– Ты ведь не уйдешь сейчас? – спросила она с надеждой.
– Нет, конечно, не уйду. Останусь у тебя.
– Спасибо. – Она уткнулась носом в подушку.
– Спи. Я сейчас вернусь. – Я вышел в коридор.
Достал свой допотопный телефон, тщательно запрятанный в самый дальний карман, и набрал Регину. Она ответила сразу же.
– Да, Артем! Как ты?
В голосе ее было старательно сдерживаемое волнение. Я в который раз восхитился ее самообладанием. Тем, как ей удается нести на своих хрупких плечах тяжкий груз наших проблем. Точнее, моих проблем.
– Все хорошо, – ответил я мягко. – Я остаюсь у Маши на ночь. Так надо. Завтра вернусь.
– Ты уверен, что тебе ничего не грозит?
– Уверен. Я не могу сейчас долго говорить. Но вы не волнуйтесь.
– Да, конечно, я понимаю. Удачи.
Я отключился и пошел к Маше. Она лежала тихо, закутавшись в одеяло, как младенец. Я подумал, что она уснула. Но нет, едва я присел на край кровати, Маша зашевелилась и открыла глаза.
– Обними меня. Пожалуйста.