— Тут все просто, — Тамковская берет со столика металлическую коробочку и начинает вертеть ее в руках. — Его задержали несправедливо, его ложно обвинили, его держали в камере тогда, когда была нужна помощь врача, он — умер. Он пострадал! Такие-то и могут обратиться. Чтобы отомстить обидчикам. Они возвращаются. Ты просто не знаком с вампирологией. Не знаешь элементарного. Про оборотней.
— То есть главе города и вдовушке надо поостеречься?
— Они-то здесь при чем?
— Они давно знают друг друга, с юности, с молодости, и когда Лебежениновы сюда приехали, глава и жена Лебеженинова возобновили отношения.
— Так! И ты молчал? Ничего не сказал?
— Не успел. Сам узнал недавно.
— Господи!
— А вот этого…
— Мотив значит, был?
— Да.
— И ты поэтому хочешь еще остаться? Поэтому? Собираешься разбираться во всем этом дерьме? Думаю, это дерьмо не твое. Я уж не говорю, что это не касается нашего управления. Ты должен ехать с нами. Я настаиваю. Что ты хочешь сделать? И что ты сможешь?
Коробочка в руках Тамковской издает мелодичный звук, словно кто-то ловкими и искусными пальцами перебирает струны арфы, и с легким щелчком открывается. Из коробочки исходит мерцающий свет, в котором кружатся крохотные, переливающиеся, перламутровые мушки.
— Какая красота, — говорит Тамковская, разглядывая содержимое коробочки. –Ты это здесь купил? Кому? — Она смотрит на меня. — Дочери? Она должна приехать? Твоя младшая?
— Да, обещала… к середине осени. Я купил… в небольшом магазине, «Сувениры» называется. Было в единственном экземпляре. Там больше этого нет.
Тамковская подносит коробочку ближе к глазам, вглядывается в ее содержимое. Кружащиеся мушки садятся ей на лицо, проникают сквозь кожу, жесткие черты лица Тамковской разглаживаются. Губы приобретают полноту.
— Это местная работа? Да? Не думала, что в провинции могут делать такие вещи.
— Значит — могут, — говорю я, борясь с желанием спросить Тамковскую — что там, в коробочке, что? — Ты же не думала, что мы здесь попадем в такую историю. А мы попали…
Тут в дверь стучат. «Заходите!» — кричу я, и в номере появляется Извекович, в легком кожаном пиджачке, брючках в дудочку, с шейным платочком, свежий и бодрый, держащий под локоть монументальную госпожу Кламм, всю — в синем ореоле, синие туфли на высоком каблуке блестят лаком, огромные глаза подведены синей тушью, лишь желтый цветок на высокой груди вместе с румянцем разрушают синюю доминанту, тугие бедра вот-вот разорвут ткань синего, с глубоким вырезом платья, в руке у Кламм синий платочек, она улыбается уголками полных губ, вся — сила, мощь и соблазн.