Символ медицины – змея, обвивающая ножку чаши или посох самого Эскулапа. Но вполне можно было бы сделать символом и женщину, держащую в руках весы наподобие Фемиды. Только без повязки на глазах, разумеется.
При чем здесь весы? О, их можно «обыграть» двояко. Во-первых, любое заболевание в широком смысле слова является нарушением баланса, установленного природой. Во-вторых, медицина, как практическая наука, представляет собой баланс между диагностикой и лечением. Еще древние римляне говорили: «Bene dignoscitur bene curatur» – то, что хорошо диагностируется, то хорошо лечится, или же: верно диагностировал – хорошо вылечил.
Так вот, с диагностикой у медицинской генетики в последнее время дело обстоит все лучше и лучше. Расшифрован геном человека! Дело за малым – детально изучить влияние тех или иных генов на развитие конкретных заболеваний. Но если раньше, до расшифровки человеческого генома, генетики-медики в своих поисках уподоблялись Христофору нашему Колумбу, который поплыл из Испании в Индию, а приплыл сами знаете куда, то сейчас поиски генетиков похожи на плавание адмирала Крузенштерна[47], который постоянно совершал открытия, но при этом имел четкое понятие о том, куда именно он плывет.
Развитие диагностики в медицинской генетике в настоящее время сильно опережает возможности лечения. Причин тому несколько.
Во-первых, геном человека расшифрован, но пока еще не изучен настолько, чтобы можно было точно сказать, на какие именно участки нужно воздействовать при том или ином заболевании. Природа запутала наследственные программы так сильно, что очень трудно «разложить все по полочкам», определиться с «точками» воздействия и характером самого воздействия. Предположим (условно), удалили генетики из клеток эмбриона ген, вызывающий развитие сахарного диабета первого или второго типа. А затем выяснилось (тоже условно), что этот ген опосредованно обеспечивал выработку одного из пищеварительных ферментов. Да так хитро обеспечивал, через такое количество посредников, что заподозрить его причастность было просто невозможно. Все выяснилось после рождения ребенка, спасенного от диабета, но получившего взамен другое заболевание, вызванное нарушением пищеварения. Пример, конечно, грубый, но суть отражает верно. Так что семь раз изучи-отмерь и только потом думай – стоит ли отрезать.
Во-вторых, коррекцию генома нужно производить в самом-самом начале эмбрионального периода, пока генетическая программа остается только программой, пока она еще не реализована. А уж это пока что из области фантастики, потому что методика должна быть отработана настолько, чтобы считаться безопасной и надежной. «Не навреди!» – вот главный закон медицины. Но у ученых пока что двадцатипроцентная вероятность успешного клонирования считается хорошим, даже замечательным, показателем. А ведь пересадка ядра целиком технически гораздо проще «ремонта» отдельного гена.