— Спасибо вам! — радостно кричит мальчишка в его уже удаляющуюся спину. — Да хранит вас Тар, мессир!
— Шевелись давай, жополиз, — пресекает его дальнейшие рассыпания Адан. — Будешь мешаться — сам тебе кишки выпущу. И Беленус тебя не услышит, покуда в эту дыру солнце не проберется.
Он и словом не поминает произошедшее за все время, что говорит, и Коннор радуется этому одновременно злясь на самого себя. Невольно в голову взбредает нелепая мысль, будто так продолжится и дальше. Все они сделают вид, что ничего и не было, а следом и вовсе обо всем позабудут. Словно не было на их пути расплавленных стен, обезумевшего абаддона, желавшего убить всякого, кто встанет у него на пути, и не было чудом сохранившейся до этого дня стрелы в его колчане. Но все его наивные надежды вмиг рассыпаются прахом, когда посчитавший его куда сильнее прочих заслуживающим доверия и склонным к жалости мальчишка вновь оказывается за спиной.
— Я как только сообразил, что окромя нас кто-то в пещеру пробрался, так сразу допер, что вот оно, спасение-то! — чуть задыхаясь сообщает он с гордостью. — И прав оказался! Правильно вы его, мессир, тварям этим не место среди людей. И Орден, стало быть, доброе дело делает, что их отлавливает да нас защищает. Я и не думал, что дело это хорошее такое, это... ну... благородное, ага! А вы хоть не из Ордена, а тоже, стало быть, человек благородный, раз людей защищаете, вовек вас не забуду, честное слово! — он ненадолго умолкает, чтобы перевести дыхание. — Слышал, твари эти как переродятся, так даже имени своего не помнят — потому и прозвища себе заковыристые придумывают, а уж откуда им помнить тогда, каково человеком-то быть, верно ж говорю?
— Брехня, — Коннор с удивлением отмечает злость в собственном голосе. — Все они помнят.
— Может и так, — легко соглашается мальчишка, опасаясь спорить со своим спасителем. — Да только ничего доброго от них не жди, это точно. По этому-то сразу все видно было! Лодурово отродье... Папка мой говорит, зря Орден с ними так няньчится, резервации строит, кормит на деньги добрых граждан. По кускам их надобно распиливать и в ящики железные заколачивать, чтоб вместе собраться не могли. Тогда б честные люди спокойно зажили! Или того лучше — сразу их стрелять. Верно ж люди говорят: хороший полукровка тот, что дважды мертв...
— Папка твой, — не выдерживает Коннор, — думал бы, прежде чем трепать. Няньчатся с ними, чтобы понимали, что есть еще у них надежда. Если впереди у них либо смерть, либо вечные мучения в ящике, то и биться они будут до последнего. Поглядел бы я на папку твоего, если б ему выпало переть на полудракона беснующегося. У него и портки бы в желтый окраситься не успели — сгорели бы раньше вместе с ним самим. Вспомнил бы он лучше, что они Материку шестьсот лет назад устроили, когда такие же умники как раз вздумали на них с вилами и железными ящиками пойти.