Они останавливаются перед воротами, и Коннор наконец оборачивается к смущенно кусающему губы парню.
— Так разве ж не прав я про них, мессир? — наконец вновь заговаривает он. — Первый Бунт-то Орел устроил с тем, стало быть, чтобы людей всех тварям подчинить. Кто к нему попадал — никого не щадил. Все говорят, что одно зло в них во всех остается, а Орел хуже них всех был ублюдок. Самого Блэкфира потомок как никак!
Коннор невольно дергается, услышав имя дракона, но не подает виду. Он понижает голос, когда замечает приближающегося к ним рыцаря:
— Ему самого Лодура в отцы запишут, чтобы страшнее было дуракам вроде тебя. И рога козлиные добавят, лишь бы не признать, что родился он среди простых людей и рос среди них же. И что большинство из них такая сила тоже б с ума свела, а нападок на себя они б не стерпели. А про Блэкфира говорят еще, что даже сердце у него справа было, не как у любого живого, и кровь чернее угля, а следом и у всех его потомков. Лишь бы себя успокоить, как сильно они со злодеями не похожи. Людям так проще живется, понимаешь ли.
Он умолкает, когда Ричард оказывается возле них и замирает, во все глаза глядя на дыру в каменных воротах, будто разом позабыл обо всем другом. За ней беспросветная чернота и далекий, едва различимый плеск воды, но он, должно быть, видит в ней вовсе не это. Вечная рыцарская слава, многочисленные подвиги, что увековечат летописцы и барды, уважение в глазах других рыцарей и простых людей, гордость отца — все это уже в первом шаге навстречу легендарному мечу, шесть веков прождавшему того, кто был бы достоин вложить его в свои ножны и бесстрашно отправиться навстречу опасностям. Рука рыцаря с зажатым в ней факелом слегка дрожит, и оттого свет нервно скачет по камню, когда он первым с осторожностью пролезает в отверстие. Коннор идет следом.
Факел освещает идущие вверх ступени, вытесанные прямо в камне. Быть может, когда-то они были безупречно ровны, но время и часто капающая со свода вода не пощадили их, усыпав прежнюю гладкость рытвинами и неровностями. Ричард нетерпеливо бросается вперед, словно там его уже дожидается до блеска начищенный Дракон и пара десятков врагов, готовых тут же выйти с ним на честный бой. Поднимаясь по ступеням, Коннор из предосторожности опирается рукой на шершавую мокрую стену. Боль в голове к тому моменту успевает притупиться и уже не докучает столь же сильно, но он по-прежнему ощущает изредка накатывающее головокружение, и меньше всего в эти секунды ему хочется скатиться по лестнице на идущих следом, вдруг потеряв равновесие.