Он замолкает, невольно сжимает кулаки и отворачивается от наемника. Тот молчит. Не лезет с расспросами, не тормошит его, вынуждая еще глубже влезть в уже расковырянную рану, и за докучливой болью Коннор ощущает стыд.
— Я погорячился, — с трудом выдавливает он, — что застрелить тебя обещал...
— Я ему не скажу.
— Что? — от растерянности Коннор забывает былое смущение и поворачивается к нему.
— Не ради него, плевал я на его чувства. Из-за тебя, — Блез пожимает плечами. — Не у тебя одного младший брат есть. Хочешь мою слезливую историю выслушать? Не думаю. Так что загреби осколки в угол, умой рожу и вали на палубу, чтобы Тритон тебя до прибытия пьяного и трюм ему загадившего не застукал.
Коннор молча взглядом провожает его до тех пор, пока он не скрывается из виду в темноте, слышит, как скрипят доски, а затем ступени трапа. Прежде часто бившееся от волнения сердце начинает униматься, и вместо тревоги приходит уже позабытое и оттого кажущееся чуждым спокойствие. Тело движется само, пока Коннор вновь пытается заполнить мыслями в мгновения опустевшую голову. Он приподнимает пустой ящик и боком сапога заметает под него все, что осталось от бутылки.
В груди все еще неприятно ноет от того, сколь непоправимо он опустил себя в глазах единственного друга, но в то же время тайна, столько лет съедавшая его изнутри, а теперь наконец нашедшая выход, дарила удивительный покой.
Краем уха Коннор слышит торопливые шаги сошедшего в трюм человека, поспешно хватает лампу и разворачивается к выходу из своего закутка, опасаясь быть застуканным кем-то из команды, и едва не сталкивается с Ричардом.
Коннор испуганно замирает, боясь шевельнуться, оглядывает так же со смущением замявшегося друга. Его закушенную губу и опущенные в пол глаза. Впервые им неловко даже просто взглянуть друг на друга.
С горечью поняв это Коннор срывается с места, спешит уйти прочь, бурчит что-то невнятное под нос.
— Коннор!
Чужая рука вцепляется в его плечо, заставляет остановиться и повернуться. Мгновение друг смотрит на него странно, неясно, и Коннор уже валит это на собственные пьяные домыслы, когда тот вдруг обнимает его, по незнанию крепко сжимает до боли в ушибленных ребрах, и у самого уха он слышит его торопливый сбивчивый шепот:
— Прости меня. Прости, пожалуйста...
Глава 14, или Отверженные
Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое.
Франц Кафка, "Превращение"
* * *
640 год от Прибытия на Материк
Амиан подходит к костру с опаской и останавливается в нескольких ярдах, воровато поглядывает на спины уже сидящих вокруг него — шестерых. Всех, кроме Гидры.